Барбара Картленд

Любовь на краешке луны

От автора

Посетив Дордонь в 1980 году, я нашла ее столь же прекрасной, как знаменитые виноградники вокруг Бордо. А депрессия, о которой пойдет речь, началась в 1860-х годах, когда во Францию из Америки завезли растения, зараженные филлоксерой.

Прежде чем природу заболевания сумели как следует распознать, эпидемия распространилась с такой скоростью, что ее уже ничем нельзя было остановить.

В Перигоре наибольший ущерб от нее пришелся на конец 1870-х годов, и к 1892 году во всей области виноградники занимали всего лишь одну пятую площади, отведенной им двадцатью годами раньше.

Да, урожаи теперь устойчивы, хотя население не достигло еще прежней численности. Грузовики возят клубнику в Париж. Дордонь занимает первое место среди департаментов Франции по производству каштанов; табак нередко приносит фермерам основную долю дохода.

Полторы тысячи рабочих трудятся на дюжине бумагоделательных фабрик; древесина, плоды и племенное животноводство являются источником существования жителей департамента.

Опасаясь, что разговор перейдет в слишком серьезное и личное русло, Канеда сказала:

— Глаза мне достались от отца-англичанина, а ресницы и волосы — от матери-француженки. Можете выбирать, что вас более привлекает.

— Как француза меня в настоящий момент больше интригует ваша английская сторона, — ответил герцог. — Поэтому не перейти ли нам на этот язык разнообразия ради?

Последнее предложение герцог произнес по-английски, и Канеда негромко воскликнула:

— Но вы говорите прекрасно!

— Я не только родился от англичанки; у меня была и английская няня, а потом — какое-то время — и гувернантка.

Канеда одарила его шаловливым взглядом.

— Ну а теперь, раз уж вы говорите по-английски, следует и вести себя в духе нашей страны. Пора от личных тем переходить к разговору о лошадях.

— Если быть откровенным, то мне хотелось бы говорить только о вас, — заявил герцог. — Вы заинтриговали меня, а я, признаюсь, весьма любопытен.

Именно таким и хотела она его видеть; Канеда в мыслях похвалила себя за тонкий замысел и вновь повер.....

Губы герцога прикоснулись к ее нежной щеке, очертили контур ее губ, острого подбородка.

Она не знала, что чувствует… рот ее ждал поцелуя, но герцог уже целовал ее шею.

Канеда трепетала в его руках, взволнованная, слабая и покорная.

А потом губы его припали к ее рту, заглушая негромкий вздох, и снова Канеду охватил свет небесный, и нельзя было думать о чем-то другом: она принадлежала ему, и они были едины душой, телом и мыслью.

Когда могущество этого чуда уже казалось Канеде непереносимым, герцог проговорил, с трудом сохраняя спокойствие:

— Ну говори же, когда наша свадьба?

— Сейчас! Сию… минуту! Герцог рассмеялся, и в голосе его слышалось торжество.

— Именно это я и хотел услышать от тебя, моя драгоценная;

Он вновь привлек Канеду к себе, словно бы защищая ее от всего мира, от всего, что могло причинить ей боль.

— Я люблю тебя! Я обожаю тебя! Я поклоняюсь тебе одной! — сказал он. — Но будешь ли ты счастлива со мной — на моем краешке луны.

— Я буду счастлива с тобой… повсюду… где угодно, и особенно там — на луне, — пока мы… можем быть вдвоем.