Барбара Картленд

Исчезнувшая герцогиня

От автора

Кто имеет право носить одежду из тартана, шотландской клетчатой ткани? Этот вопрос интересует многих. Говоря строго, тартан — знак родовой принадлежности. И лишь представители кланов, обладающих фамильным орнаментом шотландки, уполномочены носить одежду из тартана. Но правило это частенько нарушается — шотландская клетчатая ткань пользуется огромной популярностью во всем мире.

В 1746 году английское правительство запретило главам высокогорных шотландских кланов иметь собственную армию. А через год наложили вето и на ношение национального шотландского костюма. Был принят так называемый «Закон о платье», согласно которому преступником считался любой мужчина или мальчик, надевающий на себя или постоянно носящий одежду Хайленда[1] — маленький килт, спорран[2], плотно обтягивающие ногу штаны, туго свернутый плед через плечо и «любую другую принадлежность, составляющую наряд горца».

На протяжении тридцати пяти лет ненавистный многим запрет входил в свод английских законов, а тартан разрешалось носить лишь воинам шотландской армии. В 1873 году табу было снято, но признание одежда и культура Шотландии по.....

В разговор вмешалась леди Мораг.

— Мне кажется, Эйден, Мэри-Роуз слишком маленькая для подобных занятий. К тому же рыбалка — не женское дело. Быть может, мисс Уиндхэм придумает для нее что-нибудь более подходящее?

Фиона поджала губы.

Наверняка у леди Мораг нашлось столько возражений лишь потому, что речь о рыбалке завела именно она.

— Не вижу причин препятствовать Мэри-Роуз. Если хочет научиться рыбачить, то пусть учится, — ответил, поразмыслив, герцог. — Если ей это занятие покажется скучным, то она сама забросит его.

— Ей придется запастись терпением! — подключился к беседе граф. — Вчера я просидел у реки целых три часа и не поймал ни единой рыбешки!

— Не повезло! — посочувствовал ему герцог.

— Хотелось бы верить, что причина только в невезении! — Граф засмеялся. — Но ты, мой дорогой, за тот же период времени поймал два лосося! Наверное, все дело в умении.

— Ладно, я открою тебе секрет: так вышло потому, что я знаю эту реку гораздо лучше, чем ты, — с улыбкой ответил герцог.

На мгновение он стал обычным человеком, но улыбка быстро исчезла с его губ.

— Не надо, прошу тебя! Плакать в медовый месяц — это немыслимо, милая моя. Я буду сердиться, — шутливо-нежным тоном ответил герцог. — К тому же я не люблю женщин, которые по каждому поводу распускают нюни.

— Я все поняла, — озорно улыбаясь, пробормотала Фиона. — Обещаю, что моих слез ты не увидишь. По крайней мере в медовый месяц.

Герцог поцеловал ее в лоб.

— Открой мне один секрет, — попросил он. — Почему ты кажешься мне настолько неотразимой, настолько волнующей, что я забываю обо всем на свете?

— Даже о своей любимой Шотландии? — поддразнила его Фиона.

— В последние дни я почти не думаю даже о ней, — признался он. — Я отодвинул мысли о Шотландии куда-то на задний план. Меня интересуешь только ты. Твоя нежность, мягкость, аромат твоего тела, твоих волос — все это буквально сводит меня с ума. Я хочу целовать тебя, любить тебя, проводить с тобой в постели двадцать четыре часа в сутки.

Он говорил об этом настолько искренне, что Фиона умиленно рассмеялась, обняла его за шею и прошептала ему на ухо: