- Мамуля! Мамуля! Расскажите мне снова, что вы делали в войну.

- Ничего особенного. Иди поиграй с сестренками.

- После обеда я только этим и занимаюсь. Но они играют слишком больно. Я лучше ещё раз послушаю о плохой зиме и о чудищах.

- Что было, то было. Плохая выдалась тогда зима.

- Было холодно, мамуля?

- Было так холодно, что латунные обезьяны пели сопрано на каждом углу. И этот холод продолжался три года, и солнце с луной побледнели от стужи, и сестра убивала сестру, а дочери меняли любимых мамулек на зажигалку и пригоршню карандашных стружек.

- А что случилось потом?

- Конечно, пришла другая зима. Еще хуже, чем прежняя.

- И как плоха она оказалась?

- Послушай, доченька: два огромных волка, что охотились по всему небу за солнцем и луной, наконец поймали их и съели. Тогда стало совсем темно, но кровь, которая лилась ливнем, давала немного красноватого света, так что можно было наблюдать за бесконечными землетрясениями и ураганами - когда стихали бураны и можно было хоть что-то разглядеть.

- И как же мы пережили все это, мамуля? Ведь раньше не было таких страшных зим, ты сама говорила.

- Я... - начала было я.

- Конечно, у вас была безопасная булавка. Что за прекрасную мысль вы мне подали! Так и сделаем. Пойдем, я знаю неподалеку отличное местечко, почти не радиоактивное, - сказал он, прокладывая путь через стаю оборотней, - Боги снизойдут с небес, защищая нас. - Он нагнулся, поднял с земли женщину, лежавшую без сознания, и перекинул её через плечо. - Вы пережили все это не зря. Настанет новый день, и прекрасный новый мир потребует новых совокуплений. Видя ваши округлившиеся животы, боги скажут, что это хорошо, и откинут копыта. - Он загоготал. - Они думали, что все эти смерти приведут нас к иному образу жизни, мира, счастья, другой любви - и новой расе... Слезы заструились по его лицу. - Но в каждой трагедии есть место для здорового смеха, - заключил он, перенося нас через реки крови и поля костей.

Он оставил нас в психоделическом притоне, среди тепла, деревьев, фонтанов, поющих птиц - всех тех мелочей, которые делают жизнь приятной и банальной: нежная пища, ласковый ветер, добротные дома с водопроводом. Затем, продолжая смеяться, он вернулся на поле боя. Позднее моя компаньонка.....

- Это может быть началом философии, - заметила первая мама.

- Можно сказать и так, - согласилась вторая.