Желязны Роджер

Византийская полночь

Роджер Желязны

Византийская полночь

Сверкающий машинный ад, где эбеновые стены говорят в завтра. Торопливо пощелкивали челюсти, с треском статических разрядов перемалывая ушедшие дни.

Машина переваривала прошлое, жадно глотала, бормоча будущему: "Ты мое ты мое ты мое", - и собеседник отражался в ее полированных боках.

Человек, представший перед Автоматическим Наблюдательным Устройством, потер серо-стальную челюсть двумя естественными пальцами. Механические ноги пружинили, когда он прохаживался в ожидании. Когда он вступал в цветной круг, роботы-охранники настороженно поворачивались к нему.

Наконец панель засветилась. Щелканье перешло в гул, из зарешеченных отверстий хлынули звуки:

- Уильям Батлер Йетс (Йетс, Уильям Батлер (1865 - 1939) - ирландский поэт и драматург, лауреат Нобелевской премии), ты обвиняешься в писании на стенах уборной. Признаешь ли себя виновным?

- Нет, - ответил человек, не останавливаясь. - Меня зовут не Уильям Батлер Йетс.

Человек поднялся на ноги. Руки его опустились, он мрачно глянул на сияющую панель.

- Ты не мог написать все эти стихотворения, - раздался мерный глас. - Скажи, зачем и как ты делал то, что делал?

- Зачем? - повторил человек, вспоминая. - Как?

Это случилось столетия назад, в разрушенном ныне Византийском зале, где человек слышал последнюю музыку Земли. В этом панельном бетонном здании размещалась Птица.

Птицей назывался последний музыкальный инструмент, построенный АНУ. Тысячи золотых глаз таились в роскошных изгибах ее хвоста, и червоное тело сотрясалось в скорби златогласых пророчеств. Когда АНУ строил ее, сопротивление было сильнее, и слова "отдых" и "искусство" еще не потеряли смысла.

Человек был на последнем концерте Птицы и участвовал в последовавшем мятеже, который обошелся ему в добрую часть левой лобной доли. Двумя днями позже Птицу разобрали. Медик сказал ему как-то, что одно из ярких перьев вставлено ему в запястье, а другое - в позвоночник, и человека порой радовало, что он носит в себе часть Птицы.

Заостренные платиновые уши человека дернулись и встали торчком:

- И поэтому ты уничтожаешь речь? И поэтому ты заменяешь речь машинной белибердой? И поэтому ты разбираешь язык, как разбираешь сломанных людей? Он погрозил машине когтистым кулаком, потом ударил себя в грудь. - АНУ! Ты превратил человека в паразита! Мне триста лет, и то, что осталось от моего тела, вопиет против тебя! Душа моя разрывается!

- Презрен! Презрен! - грянул динамик. - Ты употребил запрещенное слово!

- И употреблю еще, пока могу говорить! - воскликнул человек. - Тебя создавали не для того, что ты творишь! Человек - не машина! Он построил тебя, и...

Он схватился за горло - его вокодер отключился. Человек закрыл полуметаллическое лицо когтями и упал на колени.

- Во-первых, - проговорил АНУ, - человек не строил меня. Я существовал всегда. Неэффективные люди не могли бы достичь такого совершенства конструкции. Я оказал милосердие вашему виду, включив его в свой конвейер. Я продлил вашу жизнь. Я улучшил ваш дизайн. Протестовали очень немногие, подобные тебе образцы производственного брака. Тем не менее я сохр.....