Начало
Кирилл ЕСЬКОВ Баллады о Боре-Робингуде Баллада третья Паладины и сарацины «Грязь» — это вещество не на своем месте. Клод-Луи Бертолле, великий химикЯ смотрю на маски черные на стене — Часовые Зулуленда созерцают снега. А вы бы, черные, сумели б отстоять континент, Где с десяток диссидентов на один ассегай? Олег медведев1 — Осторожно, двери закрываются! Следующая станция — Белорусская. Пш-шух-х!.. Бордовый, с дендритами белесых прожилок, мрамор Краснопресненской (точь-в-точь напластованные дисковой пилой заиндевелые говяжьи монолиты) сменяется помаргивающей гастероскопическими лампочками темнотищей тоннельной кишки. «Мне в моем метро-о// Никогда не тесно…» Надо ж — «не тесно» ему; как это, блин, по ученому-то называют — оксюморон? катахреза?.. Вечерний час пик миновал — друг на дружке уже не висят и печенку через уши не выдавливают, но вагон все равно набит под завязку. Хотя, впрочем, один человек, которому «не тесно», тут и вправду наличествует: это бомж, в покойном одиночестве почивающий на сидении торцевого «купе», надежно прикрытый от любых посягательств своим защитным силовым полем...... Середина
— Естественно. — А если Правительство понимает их иначе? — Это его проблемы. Мы не станем помогать такому Правительству — и всё. — И всё? — Корпорация не навязывает своих услуг — никому и никогда. Но еще не было случая, чтоб ее услуги остались не востребованы — когда Правительством, а когда и совсем наоборот. — Наоборот? В каком смысле? — Луис, мы никакое не «теневое правительство Америки» — это бред чокнутых конспирологов. Мы просто частная корпорация , которая решает проблемы, вставшие перед организацией — любой организацией, в том числе — перед американским правительством . И мы — не благотворительная лавочка по раздаче бесплатных советов: решая чужие проблемы, мы зарабатываем свой хлеб. Плату за свою работу, как правило, берем не деньгами, а информацией — это нынче самая надежная форма хранения капитала, да и внимание налоговых ведомств не привлекает… Так что никакой мистики, никаких «масонов 666-го градуса посвящения» и «мировой закулисы»! Конец
По мере того, как четверка удаляется, неведомо откуда возникает песня — тот же эфирный голос, что провожал бурских коммандос: …А Серый волк зажат в кольце собак, Он рвется, клочья шкуры оставляя на снегу, Кричит: "Держись, Царевич, им меня не взять, Держись, Ванёк! Я отобьюсь и прибегу. Нас будет ждать драккар на рейде И янтарный пирс Валгаллы, светел и неколебим, Но только через танец на снегу, Багровый Вальс-Гемоглобин…" Вот четверка вошла уже в марево, обратясь в размытые силуэты… — и тут всё разом кончается. Марево исчезло, и тени — вместе с ним. Впереди — тот же самый, никуда не девшийся, самолет, а на ведущей к нему дорожке — никого. Стоит мертвая тишина, нарушаемая слабым костяным стуком: это мерно ударяется о кронштейн раскачиваемый ветром пузырек капельницы с опустелой Ванюшиной каталки. 138 — А ты чего остался? — чуть сварливо окликает Николая принц. — Да ты чё! Сеструха там вовсе рехнется — решит, что меня тут замочили, за бабки… Слышь, я всё спросить хотел, отчего у тебя кликуха такая вышла — «Принц»?
|