Начало
Ги де Мопассан Яма Побои и увечья, повлекшие за собою смерть. Таков был пункт обвинения, на основании которого перед судом присяжных предстал обойщик Леопольд Ренар. Тут же, рядом с ним, главные свидетели: Фламеш — вдова жертвы, Луи Ладюро — столяр-краснодеревец и Жан Дюрдан — лудильщик. Возле обвиняемого — его жена, вся в черном, маленькая, безобразная, похожая на мартышку, одетую дамой. Вот что сообщает Ренар (Леопольд) о происшедшей драме: — Видит бог, от этого несчастья я первый же и пострадал, и никакого умысла с моей стороны не было. Факты говорят сами за себя, господин председатель. Я честный человек, честный труженик, обойщик, проживаю на одной и той же улице уже шестнадцать лет, все меня знают, все любят, уважают, почитают; это вам подтвердили мои соседи и даже привратница наша, а уж она-то шутить не станет. Я люблю работать, люблю откладывать денежки, люблю честных людей и приличные удовольствия. Это-то меня и погубило, сам понимаю; но ведь моей злой воли тут не было; так что я продолжаю относиться к себе с уважением. Середина
В это самое время господин Брю, лавочник из Пуасси, любитель пескарей, плывет мимо на лодке и кричит: «Что это, ваше место заняли, господин Ренар?» «Да, господин Брю, — отвечаю я, — бывают такие неделикатные люди, которые не желают считаться с обычаями». Плюгавый в парусине делает вид, будто не слышит, то же самое и жена его, толстуха, настоящая корова! Председатель прерывает во второй раз: — Будьте повежливей! Вы оскорбляете вдову Фламеш, которая здесь присутствует. Ренар извинился: — Простите, простите, очень уж мне обидно. Так вот, не прошло и четверти часа, как плюгавый в парусине вытащил еще одного голавля, а за ним другого и минут через пять — третьего. Я прямо готов был заплакать. И вдобавок супружница моя кипит и беспрестанно меня шпыняет: «Что, разиня, видишь, как воруют твою рыбу? Видишь? Тебе и лягушки не поймать, ничего не поймать, ничего. У меня просто ..... Конец
Председатель прерывает во второй раз: — Будьте повежливей! Вы оскорбляете вдову Фламеш, которая здесь присутствует. Ренар извинился: — Простите, простите, очень уж мне обидно. Так вот, не прошло и четверти часа, как плюгавый в парусине вытащил еще одного голавля, а за ним другого и минут через пять — третьего. Я прямо готов был заплакать. И вдобавок супружница моя кипит и беспрестанно меня шпыняет: «Что, разиня, видишь, как воруют твою рыбу? Видишь? Тебе и лягушки не поймать, ничего не поймать, ничего. У меня просто руки чешутся, как только я об этом подумаю». «Подождем полудня, — решил я про себя. — Негодяй пойдет завтракать, и тогда я захвачу свое местечко». Надо вам сказать, господин председатель, что я-то сам каждое воскресенье завтракаю тут же, на месте. Мы привозим еду с собой, на Далиле. Не тут-то было! Наступил полдень, и этот мошенник достал курицу, завернутую в газету, а пока он ел, на его удочку попался еще один голавль! Мы с Мели тоже перекусили, но так, самую малость, почти ничего, — не до того было.
|