Начало
Марина и Сергей Дяченко Скрут Пролог …Травы больше не было. Была измочаленная, мягкая, влажная подстилка, но девочка предпочла бы сплошной ковер из крапивы. У нее на босых пятках – чужая кровь… Злобный человек в железной одежде хотел остановить их, но ее провожатый что-то негромко сказал – и человек отступил с поклоном. – …Не испугаешься? Много-много черных птиц. Отрешенно бродят женщины; провожатый сказал, что каждая из них заплатила злому железному человеку золотую монету. Но женщин мало, потому что те, кто бились здесь, пришли издалека… Их женщины еще думают, что они живы… – Не смотри, – сказал провожатый. – Я буду смотреть… А ты закрой глаза. Она закрыла – но так было страшнее. Тогда она стала смотреть вверх – на солнце, по-прежнему тусклое и круглое, как та монета, которую надо заплатить за право ходить среди мертвых… – Никогда не думал, что буду когда-нибудь искать на поле боя – куклу… Нету ее, малышка. Пойдем.
Середина
Игар обернулся. Одноглазый, бандит-бандитом, недобро щурил уцелевшее око; вокруг плотно стояли его приятели. Может быть, и не вся толпа из них состоит – но человек десять точно найдется… Одноглазого дернули за рукав. Бродяга в обвислой шляпе что-то ожесточенно зашептал; с другой стороны подоспел круглоглазый матросик: – Ты… это… он с Черноухим позавчера пришел. Ты… это… Одноглазый выпустил Игарово плечо. Механически, мгновенно; потом, опомнившись, схватил снова: – Этот?! Да посмотри, он же на палубу ни в жизнь не ступал! Этот с Черноухим пришел?! Бродяга снова зашептал. Одноглазый тряхнул головой: – Да нищий же был, как крыса!.. Они все… – Я сам его видел с людьми Черноухого! – тонко, как-то жалобно крикнул матросик. – Позавчера видел, морской девой клянусь… Ох, покарает тебя твоя морская дева, подумал Игар. Одноглазый оттолкнул его – со страхом, с каким-то даже отвращением: – А… иди ты… Раздраженно махнул рукой и вернулся к игре.
Конец
Игар зажмурил глаза. В черной темноте носились красные пятна, глядеть на это было непереносимо, он не выдержал и поднял веки. Тиар на шла больше – стояла, беспомощно вглядываясь в переплетение крон. Она его не видит. Она тоже его не видит… Да понимает ли, что ее ждет?! – Во имя твое… Это произнесли ее губы? Или Игара обманул шелест желтых листьев? – Аальмар. Игар содрогнулся. Кажется, Илаза дернулась тоже; весь лес вздрогнул, безвозвратно теряя желтые листья. Незнакомое имя вмещало в себя… то, чему Игар не умел дать названия. Но ощущение было такое, будто он заглянул в старый, безмерно глубокий, обжитый призраками колодец. – Аальмар… во имя твое. Двенадцать новорожденных существ я спасла от неминуемой смерти. Двенадцать мальчиков на земле носят твое имя… Молчание. Шелест листьев и шелест ручья. Мертвая тишина леса без птиц. – Аальмар… Десять тысяч ночей. Я умоляла судьбу позволить мне быть с тобой вместе. Там, после… после… всего. Но судьба поняла мои молитвы по-своему… Тишина.
|