Начало
Марина и Сергей Дяченко Ритуал. Волшебный роман I Сладкое пламя гортань распирает. Будто случайно оброненный кубок Земля ускользает. Арм-Анн * * * Его шаги гулко отдавались в тишине, долго метались коридорами, ударяясь о невидимые в темноте стены. Потом звук стал глуше – кожей лица он ощутил едва уловимое затхлое дуновение и ускорил шаг. Стены расступились. Свет уже не достигал их, хотя факел горел ровно и ярко. Сводчатый потолок тоже терялся во тьме. Он бывал здесь немыслимое число раз. Откуда же снова это навязчивое ощущение чьего-то присутствия, разве не канули в землю те, чьи имена высечены здесь, на камне? Факел выхватил из темноты неправильной формы колонну – тяжелую, приземистую. Поверхность ее казалась покрытой сетью замысловатых кружев. Откуда знает лист на дереве, когда вырываться из почки? Когда оборачиваться к солнцу, когда менять цвет и падать под ноги живущим? Разве самый последний лист не продолжает веточку, не продолжает ветвь, не продолжает ствол, разве самый наипоследний листочек не есть посланец корней, которые и видеть-то дано не всякому? Середина
Его обвинили в верности традициям рода. Он сам всю жизнь стремился им следовать – и терзался своей несостоятельностью. Почему же принцессины слова обернулись горьким оскорблением? Отчего так тошно, так пусто и так не хочется жить? Оттого ли, что никогда не преуспевал в промысле и ни разу не исполнил ритуала? Или оттого, что принцесса ему не поверила? Глухо ударил медный колокол на носу погибшего корабля. Они боялись, что он умрет в детстве, вслед за своей матерью. Дед подсказал решение – вырезать имя младенца на ритуальном столе, и жизненная сила, заключенная в камне, поможет мальчику выжить. Потом старик не раз жалел об этом… Арман выбрался из-под нависающей над берегом кормы и побрел прочь, трогая запятнанные лишайником скалы. Когда он отошел на два десятка шагов, гнилая корма протяжно заскрипела и рухнула, извергнув облако трухи. * * * Была ночь – безлунная. Юта стояла у окна кладовой с внешней его стороны, вцепившись в редкую решетку. Только что она протиснулась между прутьями и теперь смотрела с замиранием сердца вниз. Внизу не было ничего – темнота, но принцесса знала, что там, у нее под ногами, ворочаетс..... Конец
Рывок. Туша чудовища камнем низверглась на дно, и Арман увидел вдруг, как на месте неба сомкнулись волны. Погас огонь, и чужой мир, стихия, несущая смерть, обступила раненного дракона. Солнце здесь было не солнце уже, а размытый круг на поверхности волн, и вместо воздуха, которым можно дышать – стаи, полчища крошечных пузырьков, живописно посверкивающих, ловящих блики на тугие бока, стремящихся вверх, вверх, туда, где солнце и ветер… «Так погиб могущественный Сам-Ар, и помните, потомки…» А чудовище проваливалось все глубже, и сжимало Армана все сильнее, и сквозь искры, пляшущие в его глазах, пробилась вдруг простая и беспомощная мысль: все напрасно. Утопит и вернется за Ютой. И тогда в ужасе шарахнулись прочь морские обитатели. Забились в раковины все, кто имел раковину; кинулись прочь обладатели плавников, остальные прижались ко дну, слившись с ним, став его частью… Потому что обезоруженный, задыхающийся дракон невиданным усилием разорвал смертельные объятья и схватился с царствующим в своей стихии морским чудовищем, и никогда за вс.....
|