Начало
Марина и Сергей Дяченко Алена и Аспирин * * * Часть первая Воскресенье Хрустнул осколок под каблуком. Во всем районе не горели фонари. При свете звезд Аспирин шагал от гаража к дому. Можно было выбрать длинный и относительно безопасный путь вдоль улицы, но Аспирин не был девицей и не боялся ночных разбойников. В подворотнях воняло, но он и к этому относился философски. Через несколько минут за ним закроется железная дверь подъезда. Консьерж Вася знает, что по воскресеньям Аспирин возвращается не в три и не в четыре, а всего лишь в полвторого, и, возможно, выйдет встречать… Он включил карандаш-фонарик, свернул в подворотню и почти сразу остановился, увидев ее. Поначалу ему показалось, что девочка нарисована на стене – такой неподвижной и плоской она казалась на фоне красно-сине-черных граффити. Но вот луч света упал ей на лицо, она зажмурилась, загородилась ладонью и плотнее прижала к себе плюшевую игрушку – вероятно, медведя. – Ты что здесь делаешь? – вырвалось у Аспирина.
Середина
В четыре начинало смеркаться. Аспирин был на ногах с раннего утра, сейчас следовало идти домой, но он боялся. А вдруг позвонят в дверь и предъявят корочки? Возьмут тетю Свету в понятые, устроят обыск, выудят из диванной подушки пластиковый мешочек с неназываемой дрянью, достанут ствол из-под обувной полки и обнаружат, что из него стреляли – всего-то месяц назад… И тут же найдется подходящий труп с дырой вот именно от этого пистолета. И окажется Аспирин, с младенчества имевший собственную комнату и с отрочества – собственную квартиру, окажется, избалованный, на много лет в тюряге… За что? Смогут ли они завалить Мишутку? Он, конечно, чудовище, но даже панические выстрелы Аспирина продырявили монстру шкуру. Аспирин стрелял трижды. Сколько раз попал? Он снова включил телефон и позвонил домой. Долго никто не брал трубку. – Алло? – Привет, – сказал Аспирин, удерживая облегченный вздох. – Что ты делаешь? – Занимаюсь. – Никто не звонил, не приходил? Пауза. Аспирину стало холодно. – Никто.
Конец
– Нет! – он отступил к дивану, загораживая собой девчонку. – Алеша, – слабо сказала Алена. – Вы ее не… уходите! Гость вытащил из футляра флейту, разобранную на две половинки. Соединил. Вставил мундштук. – Разреши нам поговорить, – быстро сказала Алена. Босоногий пожал плечами: – Да сколько угодно. Говорите. – Алеша, – Алена смотрела ясно, как в день их первой встречи. – Дай мне… Мишутку. Он помедлил. Потом протянул руку, взял медведя – легкого, ватного – и подал Алене. – Ты… понимаешь, – сказала она, прижимая Мишутку к груди. – Мне надо уйти. – Не понимаю. Куда? Она улыбнулась: – Домой. Я все равно мечтала вернуться… Это правильно. Это хорошо. Ты за меня не бойся, я все сделала, что могла… И у меня получилось. – А брат остается? – тупо спросил Аспирин. Она чуть сдвинула брови: – Да. Понимаешь… Оказывается, я приходила не затем, чтобы его вывести. Помнишь, я тебе рассказывала? Мой брат забыл себя. Он ничего-ничего не мог сделать. – А теперь он вспомнил?
|