Начало
Александр Дюма Женитьбы папаши Олифуса I. ЛОВЕЦ ВОРОНОВ Мартовским утром 1848 года я вышел из спальни в кабинет и, как всегда, обнаружил на своем бюро стопку газет, а поверх газет — пачку писем. Прежде всего я заметил конверт с большой красной печатью. На нем не было марки, и адресовано оно было просто: «Господину Александру Дюма, в Париже»; стало быть, его передали с оказией. Начертание букв было чужестранным — что-то среднее между английским и немецким; по почерку можно было судить о писавшем: это был человек решительный, привыкший повелевать, но эти качества, вероятно, смягчались сердечными порывами и причудами ума, делавшими его совсем не тем, кем он казался на первый взгляд. Мне нравится, получив конверт, надписанный незнакомой рукой, в тех случаях, когда автор представляется мне лицом значительным, заранее угадывать его положение, характер и привычки, руководствуясь начертанием букв, из которых складывается адрес. Сделав свои выводы, я вскрыл конверт и прочел следующее: «Гаага, 22 февраля 1848. Сударь! Середина
То же самое было с нашим XIX веком. Ватерлоо сделал было его грустным, словно ребенка-сироту, но Реставрация — в сущности, неплохая мать, — вскоре вернула ему беспечность и безумства. К 1816 — 1826 годам относятся последние вспышки французского веселья, последние песни в духе Каво, эти песенки шансонье, не претендовавших на звание поэтов, — Армана Гуффе, Дезожье, Ружмона, Рошфора, Ромьё и Руссо. К этому времени относится расцвет Потье, Брюне и Тьерселена. Тьерселен играл «На углу улицы», Брюне — «Жокрисс-хозяин и Жокрисс-слуга», Потье — «Я шучу». Это в самом деле было время шуток; старое традиционное остроумие судейских писцов понемногу умирало на наших глазах — на глазах нынешних сорокалетних, — слабея с каждым вздохом, как чахнет изнуренный старик. В то время еще обедали, еще были рестораторы-артисты, всерьез беседовавшие о кулинарии с господами Брийа-Савареном и Гримо де Ла Реньером, как г-н де Конде беседовал с Вателем. Они были шеф-поварами у Камбасереса и д'Эгрефёя; их звали Борель и Бовилье. Сегодня в ресторанах едят, но не обедают. Конец
Левиафан — в Библии большое морское животное; в европейских и средневековых преданиях — демоническое чудовище. Макао (Аомынь) — с 1680 г . португальская колония на побережье Южно-Китайского моря. Фалреп — см. примеч. к с. 260. … взяли на гитовы все паруса… — Гитовы — снасти, служащие при уборке прямых парусов для подтягивания к реям их нижних углов; «взять на гитовы» — подтянуть углы паруса вверх, уменьшить его площадь и тем ослабить давление ветра. Манила — город и порт на острове Лусон; ныне фактическая столица Филиппин, до конца XIX в. испанской колонии. Корреспондент — здесь: лицо или фирма, выполняющие чьи-либо коммерческие поручения в другом городе, в другой стране. Малаккский пролив — находится в Юго-Восточной Азии между полуостровом Малакка и островом Суматра; путь из морей Индийского океана в Тихий. Острова Анамбас — небольшой архипелаг в Южно-Китайском море на пути от Малаккского пролива.....
|