Анатолий Дроздов

Малохольный экстрасенс

Пролог

Вовка с хрустом всадил лопату в песок:

– Здесь!

Он присел на корточки, достал из кармана затертую пачку "Астры" и с нескрываемой насмешкой глянул на Панова.

– Давай!

Панов, не отвечая, воткнул в мягкую землю длинный металлический щуп, огляделся.

Местечко и вправду было невеселое: куцая поляна, даже, пожалуй, не поляна – поросший редкой травой и какими-то деревцами-недомерками пустырь среди чахлого кустарника за деревней. А там, где он сейчас стоял, у опушки чернолесья (ольха, осина и квелые березки), и вовсе была лысина – проплешина почти правильной овальной формы диаметром метров в восемь в самой широкой части. Даже сухого стебелька не выглядывало здесь из серого песка – только вовкина лопата.

Было еще совсем рано – слишком рано для активной деятельности после вчерашней содержательной беседы за полночь за стаканом рафинадного самогона, и Панов мысленно пожелал доброго здоровья деревенскому жителю Вовке с его идиотской привычкой вставать ни свет ни заря, а также самому себе, затеявшему вчера этот глупый спор. Ему, конечно, очень нужно было сражаться за научную точку зре.....

– Не без вашей помощи, конечно, – усмехнулся Юрий Александрович. Женщина не ответила и только ниже опустила голову. – Если нет денег, тогда пусть хотя бы встретится с кредитором, объяснит, что и как. Может и договорятся.

– Он не пойдет, – вздохнула женщина. – Он каждый день кричит, что видал он их всех и что никого не боится. И пьет каждый день. Пока не свалится. Юрий Александрович, миленький, – женщина умоляюще взглянула на собеседника: – Научите, что делать? А?

– Вы, Аллочка, женщина умная, поэтому я и работал с вами все эти годы, – медленно проговорил человек в сером костюме. – А важнейшее свойство умного человека – воспринимать жизнь философски, такой, как она есть. Поэтому не надо пытаться изменить то, что изменить нельзя, а подумать прежде всего о себе…

– Так вы считаете?.. – женщина не договорила, но собеседник ее понял.

– А ради чего я тут уже полчаса распинаюсь перед вами? Я только хочу, чтобы и вы поняли. Ваша задача сейчас – сделать так, чтобы… после всего этого вы не остались ни с чем. Попросите мужа подписать пару бумаг, разберитесь с деньгами и прочим… Понятно?

Ладно, оставим это. Я сюда не исповедоваться пришел. Итак, все же почему?

– Если я вам скажу, что мне просто стало ее жалко? – Панов понял, что гость не отвяжется. – И именно потому, что она племянница, а не дочь, и дядя у нее такой. Вас это устроит?

Тезка несколько мгновений пристально смотрел на него. Взгляд у него был холодный и тяжелый. Панов сидел спокойно, незаметно катая левой рукой шар. Странно, но он сейчас не чувствовал себя подавленно, как во время их первой встречи. Ему было интересно – и только.

– Я должен был это предусмотреть, – наконец тихо сказал гость, уж очень уникальный, нестандартный случай. Стихия без разума. Надо было сказать все тогда…

– Что сказать? – не удержался Панов.

– То, что следовало, Дмитрий Иванович. Но я понадеялся, что вы придете к этому сами. Вы должны были к этому придти. Это логика. Но ваше появление было алогичным, алогичным стал и уход.

– О чем вы? – удивился Панов.

– Да .....