Начало
Сергей Довлатов Роль Около двенадцати спиртное кончилось. Лида достала из шкафа треугольную коробку с надписью «Русский бальзам». Дорожинский повертел в руках крошечные бутылочки и говорит: – Это все равно, что соблазнить малолетнюю… Дорожинскому было пора идти, он нам мешал. Сначала я думал, что ему нравится Лида. Но когда он поинтересовался – где уборная, я решил, что вряд ли. Просто он не мог уйти. Знал, что пора, и не мог. Это бывает… На кухне был диван, и Лида предложила: – Оставайся. – Нет, – сказал Эдик, – я буду думать, чем вы там занимаетесь. – Не говори пошлостей, – сказала Лида. – А что я такого сказал? – притворно удивился Дорожинский. Он заявил, что хочет выкурить сигарету. Все молчали, пока он курил. Я оттого, что злился, а Лида всегда была неразговорчивой. Я боялся, что он захочет чаю. Наконец Дорожинский сказал: «Ухожу». Затем, уже на лестнице, попросил стакан воды. Аида достала «Нарзан», и Эдик, стоя, выпил целую бутылку…
Середина
Я разбудил Лиду, и несколько мгновений она следила за гостьей. Потом натянула халат, включила магнитофон и с грохотом отворила рамы. Мне нравилось, что Лида всегда так быстро переходила от глубокого сна к активной деятельности. За исключением тех минут, когда я домогался ее любви… Я посмотрел в окно. С девятого этажа казалось, что на земле царит абсолютный порядок. Газоны ярко и аккуратно выделялись на сером фоне. Ровные линии деревьев образовывали четкие углы на перекрестках. В эту секунду я испытал знакомое чувство, от которого мне делается больно. Мне захотелось оказаться там, на ветру перекрестков. Там, где человеческое равнодушие успокоило бы меня после всей этой духоты, любви и нежности… Гостья услышала шум и оказалась на пороге. – Чего ты поднялась? – спросила Лида. – Еще автобусы не ходят. – Нужно позвонить в Москву. – Антонина Георгиевна решительно сняла трубку. По неумолимым законам абсурда ее тотчас же соединили. – Семен, – крикнула она, – ты дома?
Конец
– Успокойся, – говорила Лида, – успокойся. Ложись и спи. Дать тебе валерьянки? – Поеду на «Ленфильм» и крикну в матюгальник: «Да здравствует Солженицын!»… Лида обняла ее и с трудом уложила в постель. Мы тоже легли. – Ненормальная, – шепнула Лида, – Тошка – ненормальная. Я в этом окончательно убедилась. Ей нельзя пить. Ей надо лечиться. Казалось бы, жизнь дала человеку все! Славу, деньги, общественное положение, муж – кандидат наук, зоолог… Сын шахматами увлекается, близорукий, правда… – Ты понимаешь, – начал я, – кино – это много ступенчатая иерархическая система. На заводе, скажем, все трудящиеся более или менее равны. А значит, тяжелым комплексам нет места. В кино же расстояние от нуля до высшей точки – громадное. А значит, все показатели на шкале достоинств… – Откуда ты знаешь про кино? – спросила Лида. – Догадываюсь. Существует интуиция… – А про завод? – Допустим, я был на экскурсии, читал и вообще… – Что.....
|