Начало
Даль Роальд Скачущий Фоксли Роалд Дал Скачущий Фоксли Вот уже тридцать шесть лет, пять раз в неделю, я езжу в Сити поездом, который отправляется в восемь двенадцать. Он никогда не бывает чересчур переполнен и к тому же доставляет меня прямо на станцию Кэннон-стрит, а оттуда всего одиннадцать с половиной минут ходьбы до дверей моей конторы в Остин-Фрайерз. Мне всегда нравилось ездить ежедневно на работу из пригород; ) в город и обратно: каждая часть этого небольшого путешествия доставляет мне удовольствие. В нем есть какая-то размеренность, действующая успокаивающе на человека, любящего постоянство, и в придачу оно служит своего рода артерией, которая неспешно, но уверенно выносит меня в водоворот повседневных деловых забот. Всего лишь девятнадцать-двадцать человек собираются на пашей небольшой пригородной станции, чтобы сесть на поезд, отправляющийся в восемь двенадцать. Состав нашей группы редко меняется, и когда на платформе иногда появляется новое лицо, то это всякий раз вызывает недовольство, как это бывает, когда в клетку к канарейкам сажают новую птицу. Середина
Мой отец принялся было еще что-то говорить, по мальчик просто повернулся и неторопливой походкой побрел по платформе среди толпы. Брюс Фоксли не забыл этого эпизода; но, конечно, более всего мне не повезло в том, что, когда я явился в школу, выяснилось, что мы с ним в одном общежитии. Что еще хуже -- я оказался в его комнате. Он учился в последнем классе и был старостой, а будучи таковым, имел официальное разрешение колотить всех "шестерок"[1]. Оказавшись же в его комнате, я автоматически сделался его особым личным рабом. Я был его слугой, поваром, горничной и мальчиком на побегушках, и в мои обязанности входило, чтобы он и пальцем не пошевелил, если только в этом не было крайней необходимости. Насколько я знаю, нигде в мире слугу не угнетают до такой степени, как угнетали нас, несчастных маленьких "шестерок", старост..... Конец
-- Так, -- говорил он. -- Значит, ты -- ленивый мальчишка. Не правда ли? Я молчу. -- Не правда ли? -- Мне кажется, я везде вытирал. -- Так все-таки ты ленивый мальчишка или нет? -- Д-Да. -- А ведь твой отец не хочет, чтобы ты рос таким. Твой отец ведь очень щепетилен на этот счет, а? Я молчу. -- Я тебя спрашиваю: твой отец ведь щепетилен на этот счет? -- Наверно... да. -- Значит, я сделаю ему одолжение, если накажу тебя, не правда ли? -- Я не знаю. -- Так сделать ему одолжение? -- Да-да. -- Тогда давай встретимся попозже в раздевалке, после молитвы. Остаток дня я провожу в мучительном ожидании вечера. Боже праведный, воспоминания- совсем одолели меня. По воскресеньям мы также писали письма. "Дорогие мама и папа, большо.....
|