Мальчик провел рукой по колену, и под ладонь попала почти зажившая царапина. Он наклонился, чтобы рассмотреть повнимательнее. Корочка на подсыхающей ранке всегда притягивала его как магнит. Он никогда не мог удержаться. Сейчас сколупну, подумал он. Пускай она еще не засохла до конца, пускай придется отдирать, пускай даже потом саднит.

Он осторожно провел ногтем вокруг края корочки, и, когда легонько поддел ее, твердая коричневая корка поддалась и отошла целиком, открыв гладкую розовую кожицу.

Здорово. Правда, здорово. Он дотронулся до зажившей ранки - не больно. Он положил корочку на колено и дал ей такого щелчка, что она взлетела в воздух и приземлилась на край ковра, большущего черно-красно-желтого ковра, закрывавшего весь пол, от ступеней лестницы на второй этаж, где он сидел, и до входной двери. Огромный ковер. Больше, чем теннисный корт. Гораздо больше. Он пристально всмотрелся в ковер. Красивый ковер. Раньше он никогда не замечал, а вот сейчас вдруг увидел, что краски таинственно сияют и переливаются, так что не отвести глаз.

Шаг за шагом, и после каждого шага - пауза, чтобы решить, куда ступить дальше. Однажды он оказался на перепутье, и между двумя возможностями, налево или направо, он выбрал налево, потому что, хотя пройти там было труднее, там было меньше черного. От черного ему становилось не по себе. Он оглянулся через плечо: пройдено около половины. Пути назад уже не было. Он добрался до середины и уже не мог ни повернуть, ни отскочить в сторону: слишком далеко. При виде черно-красных разводов в его груди поднялась тошнотворная волна паники, как в прошлом году на Пасху, когда он заблудился совсем один в Заколдованной Чаще.

Еще ша.....

Здорово. Правда, здорово. Он дотронулся до зажившей ранки - не больно. Он положил корочку на колено и дал ей такого щелчка, что она взлетела в воздух и приземлилась на край ковра, большущего черно-красно-желтого ковра, закрывавшего весь пол, от ступеней лестницы на второй этаж, где он сидел, и до входной двери. Огромный ковер. Больше, чем теннисный корт. Гораздо больше. Он пристально всмотрелся в ковер. Красивый ковер. Раньше он никогда не замечал, а вот сейчас вдруг увидел, что краски таинственно сияют и переливаются, так что не отвести глаз.

Значит, так, сказал он себе. Красное - это раскаленные угли. Мне нужно... Я должен пройти отсюда до двери, ни разу их не коснувшись. Если я коснусь, я сгорел. Пепла и того не останется. Черное... Черное - это змеи, ядовитые гадюки и кобры, толстые, как бревна, и, если я коснусь хоть одной, она меня ужалит. Еще не успеют позвать на вечерний чай, как я умру. Но если я дойду до двери и не сгорю и меня не укусят - завтра на день рождения мне подарят щенка.