Начало
Денис Гуцко Орлы над трупом 1 Снова взмокли ладони. Андрей вытер их одну за другой о брюки. – Заткнись ради бога, – сказал он. – Просто заткнись. Но вышло как-то жалко – будто просит – и, отгоняя эту напасть, Андрей раскатисто откашлялся. Она улыбнулась. Еле заметно: чуть приподняла уголок ярко-красных губ. Мол, надо же, как рычим, как рычим! Он заметил. Он пережил ее мысль так отчетливо, будто ее мысли сегодня по ошибке заскакивали в его голову. Фары он выключил. Совсем рассвело. Солнце, еще недавно огненным апельсином выложенное на горизонте, наконец покатилось по бледнеющему небу – и ночь закончилась. Летевшая в окне лесополоса рвалась, в провалах света лежали расчесанные гигантскими гребенками поля. По полям ползали клювастые черные птицы. Горизонт захлопывался, мимо неслись стволы, полосатые дорожные столбики прыгали под колеса, в следующий миг полосатыми поплавками всплывали в боковом зеркале и пропадали уже навсегда. На спидометре было сто сорок, но скорость – пожалуй, впервые в жизни – не успокаивала. Эти ярко-красные губы раздражали сильней всего.
Середина
В салоне лежал Михал Михалыч. Чтобы меньше болтало, гроб прихватили веревками к полу, пропустив веревки под крепления сидений, располагавшихся вдоль бортов, и обложили покрышками. – Михал Михалыч Полунин скончался, хоронить везу на родину, в деревню Литвиновка, – отчеканил он. Не поверили. – Серьезно?! Чтобы хозяин Северного городского пожелал лечь в землю в какой-то там Литвиновке – не поверили. Справку от врача вертели и так и сяк, печать скребли и терли, размазали всю. Паспорт покойного изучили досконально. Все равно не поверили. Ругаться с ними при Михал Михалыче Вадик не решился. Пришлось веревки отвязывать, снимать крышку. Поцарапал немного, на торце: крышка соскользнула и чиркнула по левому углу изголовья. Как по сердцу. – А че ж гроб такой простенький? Сосна, что ли? Промолчал. Разбирались бы… «Сосна»! Они даже в гроб сунулись, полезли шелковые складки перебирать, но тут он их одернул: – Куда? Испачкаете ведь! Покойника обшарили как живого, карманы повыворачивали, брюки обхлопали. – Михал Михалыч Полунин, – говорил он им. – Неужели не узнаете?
Конец
– Орлов-то видел? – спросил скрипач. – Орлов? – не понял Вадим. – Каких орлов? Флейтист наклонился и посмотрел в небо. – Здесь еще, – произнес он веско. – Все кружат. Вадим попытался разглядеть их, наклонившись так же низко, как флейтист, но ему мешал руль. Он выпрямился и попросил дать ему отхлебнуть из бутылки. Вернув бутылку, занюхал тыльной стороной ладони. – Ну, товарищи музыканты! – крикнул он зычно, так что дремавшие вздрогнули и подхватились с мест. – Недалеко уже. Давайте-ка разомнемся. Я помягче поведу, ничего. Давайте, давайте! На сопках Манчжурии! Думаю, Михал Михалычу такое дело понравится. Ну-ка грянем! Музыканты реагировали вяло, переглядывались и пожимали плечами. – Давай, давай, – крикнул Вадим и взмахнул над головой пластиковой картой. – Вернемся, оплачу вдвойне. Они переглянулись и неохотно стали разбира.....
|