Начало
Игорь Губерман Давно пора Давно пора, ебена мать, умом Россию понимать! Я государство вижу статуей: мужчина в бронзе, полный властности; под фиговым листочком спрятан огромный орган безопасности. Держа самих себя на мушке, в чем наша слава, честь и сила, Мы держим подлых у кормушки, А слабоумных у кормила. Не на годы, а на времена Оскудела моя сторона, Своих лучших сортов семена В мерзлоту раскидала страна. Когда эпоху бередит Покоя нудная грамматика, Земля немедленно родит Гибрид убийцы и фанатика. Боюсь, как дьявольской напасти, Освободительских забот; Когда рабы приходят к власти, Они куда страшней господ. Критерий качества державы Успехи сук и подлецов; Боюсь теперь не старцев ржавых, А белозубых молодцов. Век принес уроки всякие, Но одно – венец всему: Ярче света светят факелы, Уводящие во тьму. А может быть, извечный кнут, Повсюдный, тайный и площадный И породил российский бунт Бессмысленный и беспощадный? Как рыбы, мы глубоководны, Тьмы и давления диету Освоив так, что непригодны К свободе, воздуху и свету. Россия веками рыдает О детях любимых своих; Она самых лучших съедает и плачет печалясь о них. Не мудреной, не тайной наукой, Проще самой простой простоты У.....
Середина
песня, Сквозь оставшиеся годы. Не лейте на творог сметану, Оставьте заботы о мясе, И рыбу не жарьте Натану, Который тоскует о Хасе. Век за веком: на небе – луна, У подростка томленье свободы, У России тяжелые годы, У еврея – болеет жена. Когда черпается счастье полной миской, Когда каждый жизнерадостен и весел, Тетя Песя остается пессимисткой, Потому что есть ума у тети Песи. Носятся слухи в житейском эфире, Будто еще до пожара за час Каждый еврей говорит своей Фире: Фира, а где там страховка у нас? Пока мыслителей тревожит, Меня волнует и смешит, Что без России жить не может На белом свете русский жид. Письма грустные приходят От уехавших мошенников: У евреев на свободе Мерзнут шеи без ошейников. Снова жаждали забвенья Все, кому любви отраву Подносил бездельник Беня, Кличку Поц нося по праву. Торжественных не надо церемоний Для проводов работника провизии; На пенсию давно хотелось Моне Уйти до появления ревизии. Свежестью весны благоуханна, Нежностью цветущая, как сад, Чудной красотой сияла Ханна Двадцать килограмм тому назад. Жажды власти нет в Ароне, Дух Арона так притушен, Что на царском даже троне Был бы Двойре он послушен. Весенний воробей В любви апофеозе Поет среди ветвей, .....
Конец
отзвон слепых гвоздей. И тишина. И тьма. И пламя. Увы, но улучшить бюджет Нельзя, не запачкав манжет К бумаге страстью занедужив, Писатель был мужик ледащий; Стонала тема: глубже, глубже; А он был в силах только чаще. Наследства нет, а мир суров; Что делать бедному еврею? Я продаю свое перо, И жаль, что пуха не имею. Спокоен сон, возвышен труд, И человек поет, как птица: Желаешь цвесть – умей крутиться, Кого словили – тех ебут. Бюрократизм у нас от немца, А лень и рабство – от татар, И любопытно присмотреться, Откуда винный перегар. Места вверху порой пусты, Но приживаются на месте Лишь те, кто девственно чисты Насчет невинности и чести. Беда, когда под бой часов Душа меняет крен ушей, Следя не тонкий вечный зов, А полногрудый зов вещей. Вполне по справедливости сейчас Мы трудимся, воруем и живем; Режим паразитирует на нас, А мы паразитируем на нем. Печальный знак несовершенства Есть в быте нашего жилья: Везде угрюмое мошенство, Но нет веселого жулья. Почему-то сейчас у сограждан, И особенно в развитом слое, Удивительно острая жажда Получать много больше, чем стоить. Дойдут, дойдут до Бога жалобы, Раскрыв божественному взору, Как, не стесняясь божьей фауны, Внизу засрали божью фло.....
|