Начало
Александр Громов Год лемминга ГЛАВА 1 Ненормальный …Фундаментальное условие жизни – насиловать собственную сущность. Филип К. Дик Все-таки интересно: что чувствует охотник, видя, как волк – и совсем не матерый – перепрыгивает через флажки? …Кувырок. Ногой успеваю толкнуть дверь. Плотнее закрыть глаза веками и руками, заткнуть уши, а рот, напротив, раззявить до боли, до хруста связок… Вспышка! Фиолетовый кинжал бьет из щели под дверью – сквозь ладони, сквозь веки. Ошеломляющий удар пробует на разрыв мои барабанные перепонки. Чудовищно. Гул в голове, цветные медузы в глазах… Не слышу, но чувствую, как на этаже осыпаются чудом уцелевшие оконные стекла. Полсекунды – прийти в себя. Интересно, водились ли тараканы в этом доме? Мир их праху. Еще минута – самое большее – такой обработки, и до меня доберутся, в какой бы отменной форме я ни находился. Должны добраться. Люди делают свою работу как положено – упорно и размеренно. Спешить им в общем-то некуда. Если меня не возьмут здесь, то, на крайний случай, выдавят с четвертого этажа на пятый, далее на шестой, а над седьмым только чердак и плоская крыша – сохранилось же близ центра .....
Середина
Ну и помню… Я позвонил Гузю – его на месте не оказалось – и, заложив руки за голову, откинувшись в кресле, принялся размышлять вокруг да около. Гузь, наверное, на меня обижен и полагает бездельником, хотя и не подает виду; в самом деле, последние дни он тащит на горбу всю Контору, а я даже не всегда удосуживаюсь снять с его работы сливки. Ничего, пусть покряхтит, приемистость у него хорошая… Знал бы он, в какую дрянь влип его начальник, простил бы и посочувствовал.
Конец
Малахов кивнул. Кардинал по-стариковски мелко вздохнул и скорбно подергал веревку. Та немедленно натянулась. Складной стул пополз вверх, остановился, медленно поворачиваясь, в метре от пола и опустился обратно. Видимо, так и задумывалось. – А может, и ты со мною, Миша? А? Прошу тебя. – Простите меня, Павел Фомич, – глухо сказал Малахов. – Не могу. – Значит, нет? – в тоне Кардинала было нечто, заставившее насторожиться. – Так-таки категорически нет? – Хоть стреляйте. Нет. Как ни дико это выглядело, Кардинал улыбнулся и погрозил Малахову пальцем. – Стрелять в тебя, Мишенька? Что толку в тебя стрелять – ты все равно оставишь старика с носом, знаю я тебя. Уйдешь ведь, а? Еще не знаю как, но уйдешь, отыщешь какую-нибудь нору. А только далеко ли уйдешь, Миша? Подумай. Нет, я вовсе не хочу сказать, что мы снова сядем тебе на хвост… хотя, конечно, сядем. Я о другом. Стар стал, забыл сказать сразу… Крышу сорокаэтажки в Джанкое помнишь? Ну да, той самой, недостроенной… А пилон моста? Что ты там делал, не подскажешь ли мне? Нет? А не хотелось ли тебе прыгнуть оттуда, Мишенька? – Чепуха!
|