Начало
Сергей Алексеев Молчание пирамид 1 Жемчужина была невероятно крупной, с перепелиное яйцо, редкостного сиреневого цвета и совершенно круглой, скатной формы, хотя не обрабатывалась и выглядела свежей, словно только что добыта из раковины. Более всего приковывал внимание и поражал воображение поверхностный слой перламутра, который светился сам по себе, словно внутри горел газовый рожок. Оправу такой жемчужине подобрать было трудно; легче продать знающему толк коллекционеру… – Сколько просите? – мимоходом поинтересовался Власов, не отрывая глаз от лупы. – Нисколько, – ответил клиент. – Перл не продается. – А вы знаете, что это за перл? – Разумеется. – Что же тогда хотите? Чтоб я произвел оценку? – И цену я знаю… Мне нужно распилить камешек, но так, чтобы не повредить зерно. – Какое зерно? – Родовую песчинку. Или то, что окажется внутри. Ну, вы же представляете, как образуется жемчуг? – Кое-что слышал…
Середина
Через три минуты вода хлынула через порог ванной и растеклась по коридору с линолеумным полом – соседи не бежали, и вообще в доме стояла полная тишина. Может, все на работе?.. Наконец, где-то хлопнула дверь, и через минуту в замке повернулся ключ – генерал! – Вызывайте сантехников! – крикнул Самохин. – Нас затапливает! Хлопец молча ворвался в квартиру и сразу все понял, глянул косо, поджал и без того тонкие губы – для убедительности на него сейчас надо было орать. – Зачем вы меня заперли здесь?! И телефон не работает! Я бы сам вызвал!.. – Тише, тише, Сергей Николаевич. – Генерал стоял в луже. – Зачем кричать? Почему течет вода? – Прорвало трубу! – Странно… – Вы что, не доверяете мне?! Заложником сделали?! И еще предлагаете ехать с вами в Прибалтику! Генерал заглянул в комнату – коробка на месте… – Успокойтесь, Сергей Николаевич. Я доверяю вам, но сюда могли войти… – Кто? – Сотрудники моей бывшей конторы! У них наверняка появился ключ, поэтому я вставил другой замок. А вы – человек неопытный в таких играх. – Вызывайте аварийную службу!
Конец
И здесь невозможно было заплутать, как в лесу, ибо с вершины каждой дюны открывался такой же бесконечный и далекий, как будущее, горизонт. На все четыре стороны… Однако все, кто шел или, вернее, крался по нему в тот день, жались друг к другу и старались держаться вместе, хотя это были совсем разные люди, а некоторые видели друг друга впервые. Зеленая пустыня, где отчетливо слышались лишь ветер и шорох шагов, была наполнена гулом низкого голоса, который уже не воспринимался человеческим слухом, но отчетливо чувствовался и, это рождало необъяснимый детский страх. Голос этот возникал ниоткуда, и раскатистый, заставлял вибрировать пространство, проникал в плоть сквозь кожу, отчего душа начинала звенеть монотонным шмелиным жужжанием, слышимым лишь самому себе. Звук этот не давал говорить, будто сковывая речь, и все – пророки, просто люди, посвященные в таинства Горицкого бора, и чужаки, ступившие сюда впервые, одинаково напряженно молчали весь трехчасовой путь. И каждый сам определял, чей это голос звучит в нем…
|