Начало
Свобода - торжественный праздник Р. Бернс ПРОЛОГ Как-то в начале апреля в Вустершире по единственной полосе земли, не поросшей травой, медленно двигался человек и сеял плавными взмахами сильной загорелой волосатой руки; роста он был высокого и широк в плечах. На нем не было ни куртки, ни шляпы; полы расстегнутой безрукавки, надетой поверх ситцевой рубахи в синюю клетку, хлопали по перетянутым поясом плисовым штанам, цветом своим напоминавшим его квадратное светло-коричневое лицо и пыльные волосы. Взгляд у него был грустный, рассеянный и в то же время напряженный, как у больных падучей, губы мясистые, и, если бы не тоскливое выражение глаз, лицо могло бы показаться грубым и чуть ли не животным. Его словно угнетала царящая вокруг тишина. На фоне белесого неба темнели окаймлявшие поле вязы с едва распустившейся листвой. Весна была ранняя, и легкий ветерок уже нес запахи земли и пробивающихся трав. На западе высились зеленые Молвернские холмы, а неподалеку, в тени деревьев, стоял длинный деревенский дом из выветрившегося кирпича, повернутый фасадом на юг. И во всем этом зеленом мире не было видно ничего живого, кроме сеятеля да нескольких грачей, перелетавших с.....
Середина
она ведьма. А стояла там в дверях загляденье! Порода, она всегда себя покажет, это уж как пить дать. Главное сказала - и конец, ни тебе брани, ни воркотни. И девчонку с собой увела. А я стою как оплеванный, да еще работу доделывать надо, а народ на улице все злее становится. Они, конечно, помалкивают, но ты бы видела, как смотрят!" Управляющий прервал рассказ и злобно уставился на навозную муху, которая ползла по стеклу. Вытянув указательный и большой пальцы, он схватил муху и бросил ее в очаг. "А тут еще сам Трайст явился, как раз когда я кончал. Мне его прямо жалко стало: приходит человек, а все его пожитки на улицу повытаскивали. А он-то косая сажень в плечах. "Ах ты, так тебя перетак! говорит. - Если б я дома был, дал бы я вам тут хозяйничать!" И я уже жду, что он меня кулачищем... "Послушай, Трайст, - говорю я, - сам знаешь, я-то здесь ни при чем". "Да, - говорит он, - знаю. Они за это - так их! поплатятся". Грубиян, да что с него и спрашивать! "Да, - говорит он, - пусть поостерегутся, я им еще отплачу!" "Но-но! - говорю. - Сам знаешь, для кого законы писаны. А я для тебя тут стараюсь, помочь хочу, вещи в фургон ношу; все уж готово - можно ехать". А он на меня смотрит - странн.....
Конец
- Как я рада, милый, что ты еще всех застал. Дядя Джон думает, и все мы с ним согласны, что нельзя поощрять этих батраков, когда они так неприлично себя ведут... Это, это... Ну, ты сам знаешь, что я хочу сказать... Дирек горько усмехнулся. - Вы, бабушка, хотите сказать, что это преступно... Прибавьте еще, что это - мальчишество. Я это сейчас и сам понял... Голос его так изменился, что Кэрстин подошла и положила руку ему на плечо. - Ничего, мама, они просто послали меня ко всем чертям... Всем, кроме Кэрстин, очень хотелось выразить свою радость, но решилась на это только одна Фрэнсис Фриленд. - Ах, как я рада, милый! Затем поднялся Джон и, протянув руку племяннику, сказал: - Значит, Дирек, мы ставим точку - и всем неприятностям конец?.....
|