Начало
Уильям Голдинг Хапуга Мартин 1 Он отбивался, отражая натиск набегавших со всех сторон волн, став центром извивающегося, сопротивляющегося клубка боли, в который превратилось его тело. Ни верха, ни низа, ни света, ни воздуха — ничего. Он почувствовал, как рот сам собой раскрылся, исторгнув пронзительный вопль: — Помогите! Крик вытеснил воздух, а его место заполнилось водой — она обжигала, царапала горло и рот — не вода, а острые камни. Он протащил тело туда, где только что мог дышать, но теперь там не осталось ничего, кроме черной, сдавливающей пучины. Им овладела паника, рот растянулся в нескончаемом крике, и от боли свело челюсти. Вода безжалостно врывалась внутрь, с силой проталкиваясь вниз. Он судорожно вдохнул и какое-то время сражался с волнами, двигаясь, кажется, в нужном направлении. Но вода вновь поглотила его, закрутила волчком, и он полностью утратил представление о том, где мог быть воздух. В ушах раздавался рев турбин, из центра, подобно трассирующим пулям, вылетали зеленые искры. Еще работала поршневая машина, срываясь с привода, заставляя содрогаться Вселенную. И опять он хватал ртом воздух, на мгновение словно накрывший лицо лед..... Середина
— Увидимся в полночь, когда ведьмы слетаются. — Пятнадцать лево руля! Прямо руль! Так держать! Он быстро оглядел конвой и взглянул на корму. Нат был там, с унылым постоянством стоя на своем обычном месте, широко расставив ноги, заслонив лицо руками. Покрытая пробковой массой палуба ходила под ним ходуном, постоянно меняя положение, а он, уцепившись за леер, раскачивался вместе с ней. Освещенное окно, наблюдавшее сверху за его телодвижениями, скривилось в гримасу, замаскированную под усмешку. Господи, как же я тебя ненавижу! Так и съел бы с потрохами. Потому что ты постиг ее тайну, обрел право задирать ей перелицованную твидовую юбку; потому что вы вдвоем соорудили себе местечко, куда мне путь заказан; потому что благодаря своей идиотской невинности ты получил предназначенное мне и без чего я сойду с ума. Им овладел новый прилив ненависти к Натаниелю, и не из-за Мэри, не из-за того, что этих двоих свел слепой случай, с тем же успехом Нат мог споткнуться, налетев на рым-болт. Нет, все дело было в том, что он мог позволить себе сидеть вот так, раскачиваясь в такт с морем, когда они на волоске от гибели,..... Конец
Дэвидсон смотрел в сторону… — Для вас это важно, мистер Кэмпбелл, но мне нужен только личный номер. Вы его сняли с тела? — Нет. Нет. Я почти ничего на касался. — Такой коричневый диск величиной с пенс, скорее всего, на шее. — Нет. Ничего я не трогал. На лице Дэвидсона опять появилась ухмылка. — Что ж, тогда можно только надеяться. Мистер Кэмпбелл сжал ладони, беспокойно потер их друг о друга, прокашлялся. — Вы увезете «это» сегодня? Теперь уже Дэвидсон внимательно на него посмотрел. — Никак кошмары? Мистер Кэмпбелл посмотрел вбок на воду. — Жена… — пробормотал он. И увидел перед собой широко распахнутые глаза, лицо человека, который знал, кажется, больше, чем в силах вынести человек. И не пытаясь уже уклониться, немного съежившись, ответил вдруг неожиданно и смиренно: — Да. Дэвидсон медленно кивнул головой. На берегу, у дома, стояли двое матросов. Они держали носилки. — В пристройке за домом, сэр. Надеюсь, вас там ничто не оскорбит. Мы пользовались парафином. — Благодарю вас.
|