Начало
Роберт Говард Валузия Валузия Когда на гребне вала мятежа Вознесся я на трон владык валузских, Убил тирана и с его главы Сорвал корону древних властелинов, То вместе с ней сорвал я и тебя, Как спелый плод, созревший, сочный, сладкий, Мой давний сон, заветная мечта, Валузия, великая держава. Ни разу не был в женщину влюблен, И вот теперь, как в женщину, влюбился В тебя одну, Валузия моя, Страна-колдунья... Ты — владенье снов, Очарований, чар и чародейства, Край призраков, теней забытых царство! Я — Кулл! Я — царь! Тобой владеть я буду, Как долженствует мужу и царю. Я всю тебя возьму — твои просторы, Богатства, тайны древние твои, Труды людей, сокровищ древних клады, Проклятья магов, знанья мудрецов, Дворцы, руины, храмы, города, Долины, горы, реки и ущелья, Все песни ветра, голоса лесные И солнца луч на чашечке цветка. Я все тебе отдам: мою отвагу, Мой меч, мой разум, душу, плоть и кровь! Валузия моя, моя любовь... Царь и дуб “The King and the Oak”
Середина
До сплетения жизненных жил. Испустила тут тварь оглушительный вой, Пал ничком обезумевший Брул, И из пасти отверстой явился живой Царь Валузии, яростный Кулл. Следом хлынула кровь, как пурпурный сок, И кровавым заката был луч, Что окрасил внезапно холодный песок, Пробираясь меж сумрачных туч. И следили они, жаждя смерти врагу, Пикт отважный и доблестный царь, Как под грохот валов на пустом берегу Издыхает ужасная тварь. А потом оседлали горячих коней И поехали медленно прочь. И шумела пучина. И чайки над ней Замолчали. И близилась ночь. Молитва воина Мы в поход идем, на Змея Ополчившись, и как встарь Возглавляет наше войско Грозный Кулл — наш славный царь. Скачет в латах и короне, Плащ струится с мощных плеч, И на поясе сверкает Золотой насечкой меч. Скачет царь, грозе подобен. Годы мира позади. Твердь ложится под копыта, Знамя вьется впереди. Милости неба даря, Валка, храни ты царя! Скачем следом за царем мы,
Конец
От зубов и клыков, от огня и меча Жизнь чудовища верно хранит. А оно облизнулось, смотря на царя Как на некую редкую сласть. Запылали глаза, дикой злобой горя, И разверзлась ужасная пасть. Нависало над ними оно, как гора, Выше скал всех на добрую треть, И подумал тут Брул, что, как видно, пора Им обоим пришла умереть. Кулл увидел, что меч чешую не берет. Охватил его яростный гнев И могучим прыжком он рванулся вперед, В пасть врага, словно бешеный лев. Меч вонзился в живую упругую плоть — В тот удар Кулл все силы вложил — И все глубже входил, и добрался он вплоть До сплетения жизненных жил. Испустила тут тварь оглушительный вой, Пал ничком обезумевший Брул, И из пасти отверстой явился живой Царь Валузии, яростный Кулл. Следом хлынула кровь, как пурпурный сок, И кровавым заката был луч, Что окрасил внезапно холодный песок, Пробираясь меж сумрачных туч. И следили они, жаждя смерти врагу, Пикт отважный и доблестный царь,
|