Начало
С. Бондаренко. В. Курильский Неизвестные Стругацкие. Письма. Рабочие дневники. 1963–1966 г.г Вступление Эта книга продолжает серию «Неизвестные Стругацкие» и является второй во втором цикле «Рабочие дневники. Письма». Предыдущий цикл, «Черновики. Рукописи. Варианты», состоял из четырех книг, в которых были представлены черновики и ранние варианты известных произведений Аркадия и Бориса Стругацких (АБС[1]), а также некоторые, ранее не публиковавшиеся рассказы и пьесы. Первая книга нового цикла рассказывала о жизни АБС с детства по 1962 год включительно. Настоящая книга продолжает это повествование. Тем, кто читал первую книгу, позвольте напомнить, а тем, кто не читал, — сообщить, что перед вами повествование в документах и воспоминаниях (которые тоже являются отчасти документами) о жизни Аркадия и Бориса Стругацких. Речь идет в основном о жизни творческой. Факты личной жизни затрагиваются лишь в том случае, если они имели влияние на само творчество АБС (реальные случаи, перенесенные в произведения; прототипы персонажей и т. п.), либо на возможность заниматься творчеством (проблемы со здоровьем — своим и близких, переезды и ремонты, занятость де.....
Середина
И это неотступное чувство болезненной раздвоенности терзает его все сильнее. Оно, в конечном счете, толкает его, как и Саула, на заранее обреченный, бессмысленный бой против неодолимого зла. Трудно, невозможно человеку быть «богом», безучастным наблюдателем, даже если он понимает, что это необходимо. Антон-Румата не удерживается до конца на этой позиции, и мы понимаем, что так должно быть, что это неизбежно, потому что он — человек. Мстя за смерть любимой, он проходит свой последний путь на этой планете, оставляя за собой кровавый след. Это не выход, не сознательное решение; это лишь бурный, стихийный взрыв, калечащий душу, непоправимо ранящий сознание. Но такой — израненный, искалеченный — Румата понятен и близок нам. Неизмеримо более понятен и близок, чем был бы, если б до конца остался на позициях «бога», предписанных ему «базисной теорией» и условиями эксперимента. Потому что человеком во всем значении этого слова быть тоже нелегко. Вот об этом и о многом другом заставляет глубоко задуматься яркая и страстная повесть «Трудно быть богом».
Конец
236 Реминисценция строк песни «Варяг» на слова Р. Грейнца, рус. текст Е. Студенской. 237 XXIII съезд КПСС (29.03–08.04.1966). 238 Симпозиум «Творчество и современный научный прогресс», Ленинград, 22–26 февраля 1966 г. 239 Шнейдерман Исаак Израилевич, театровед, киновед, руководитель секции драматургии, теории и критики ЛО СК. 240 Строка «Интернационала» (музыка П. Дегейтера, слова Э. Потье, рус. текст А. Коца). Для молодого поколения уточняем — следующая строка гласит: «Ни бог, ни царь и ни герой». 241 За неделю до XXIII съезда КПСС был запрещен ряд спектаклей и выход нескольких книг. В том числе в театре Сатиры — «Теркин на том свете». Из списка кандидатов в делегаты съезда от московской партийной организации исчезла фамилия А. Твардовского, редактора «Нового мира». 242 Упомянутая выше «lnventing the Future» Д. Габора (Гэйбора). 243 НФ: Альманах науч. фантаст.: Вып. 4.— М.: Знание, 1966. Среди опубликованного: Хойл Ф. Черное облако; Обухова Л. Лилит; Шаров А. После перезаписи. 244
|