Наталья АЛЕКСАНДРОВА

ОХОТА НА ГИЕНУ

* * *

Сторож садоводческого кооператива «Одуванчик» Михаил Петрович Кузовкин вздохнул спокойно. Жена Антонина наконец-то уехала в город. У нее там дети, внуки, пускай занимается. А он тут живет с собакой. Женился он на Антонине пять лет назад, когда умерла его старуха. Дом свой в большом железнодорожном поселке оставил сыну, а сам переехал в город, в ее квартиру. Но не жилось ему там, делать нечего было. Поэтому и занялся дачей, у Антонины от первого мужа остался участок и домик щитовой. Потом соседний участок они прикупили, получилось двенадцать соток, он и завел огород большой, сад. А на зиму стал наниматься в кооператив сторожем. Антонина сначала ворчала, а потом поняла, что так всем лучше.

Теперь приезжает через три дня, продукты привозит и его обихаживает. Собаку из города привезла. Там для внука купили щенка породистого, а потом надоел он им, гадит много. Вот и привезли сюда, назвали Гарри.

Сейчас вырос большой, только дурной, всех любит. Сторож, конечно, никакой, так только, гавкнуть может. А он, Михаил Петрович, с ворами бороться и не собирается. Прежний председатель Федор Тимофеевич так и понимал.

— Ну, друг, — растрогался Сергей, — неудобно даже… У тебя своих дел хватает…

— Да брось ты, мне самому интересно, подвал все-таки! Значит, встречаемся в восемь вечера вот тут, наверху. — Он показал на плане.

Выйдя из тесного прокуренного помещения, Сергей вдохнул полной грудью, посмотрел на часы, понял, что на работу он все равно заскочить не успеет, а дома долго не задержится, потому что есть нечего и нужно только переодеться. Поэтому он позвонил по телефону тем самым друзьям Мадам Джакузи, которых приметил на похоронах, — симпатичной семейной паре, — и договорился зайти к ним.

Супруги Коноплевы встретили его очень приветливо и усадили пить чай, чему Сергей был рад, потому что не успел сегодня пообедать. Однако они выразили легкое недоумение по поводу прихода Сергея, потому что не могли взять в толк, чем они могут помочь следствию.

— Если убийца — маньяк, то мы-то тут при чем? — удивлялся Коноплев.

Это был крепкий, нестарый еще мужчина, в районе пятидесяти, полковник в отставке.

Ведь она ничуть не изменилась — те же толстые икры, тот же противный голос…"

Анна Давыдовна не знала, что голос Марианны кажется теперь ее мужу не грубым, а уверенным, что видит он перед собой не прежнюю простоватую и грубоватую Марианну, а уверенную в себе деловую женщину, хозяйку крупной фирмы. Что касается фигуры, то на толстом, некрасивой формы пальце блестело кольцо с крупным бриллиантом и костюм, обтягивающий плотное тело, был куплен в дорогом бутике за несусветную цену. И шофер почтительно открывал дверцу автомобиля, и официант глядел искательно и кланялся…

И такая женщина обратила внимание на него, собиралась связать с ним свою судьбу!

Семен Николаевич Барсуков почувствовал себя незаурядным человеком и решил начать жизнь заново. Не откладывая дело в долгий ящик, он сообщил об этом жене.

Анна Давыдовна заглянула в его глаза, где отражался лишь блеск новой жизни, и не нашла в себе силы возразить.

Через полгода Анну Давыдовну выписали из клиники — опустошенную, высушенную горем, всю равнодушную ко всему.