Начало
Уильям Гибсон Джонни-Мнемоник Обрез я сунул в сумку «Адидас» и заклинил его четырьмя парами теннисных носков. Совсем не мой стиль, но как раз это мне и нужно: если тебя принимают за тупого – стань техничным, а если считают, что с техникой ты на «ты», – заделайся тупарем. Я-то парень техничный, вот и решил выглядеть тупым на все сто. Время, впрочем, такое: чтобы косить под тупого, надо быть настоящим профи. Вот и я – своими руками выточил на станке из медных болванок две гильзы двенадцатого калибра; раскопав древнюю микрофишу с инструкциями, сам вручную зарядил патроны; наконец, собственноручно соорудил рычажный пресс для запрессовки капсюлей – тот еще трюк, между прочим! Зато я знаю: патроны сработают. Встреча должна была состояться во «Взлетной полосе» в двадцать три ноль-ноль, однако я проскочил в «трубе» три лишние остановки и вернулся назад пешком. Подстраховаться никогда не мешает. В хромированной панели кофейного автомата я мельком взглянул на свое отражение: типичный европеоид – резкие черты лица, темные жесткие волосы ежиком. Девочки в «Под ножом» торчат от Сони Мао – только с большим трудом удалось отговорить их не менять мне веки на китайск..... Середина
– Еще одно слово, и у тебя больше не будет проблем. – Молли уперла локти в исцарапанный пластик стола и нацелила на него указательный палец. – Тогда, быть может, вы заплатите за свои микроволны где-нибудь в другом месте? Да, парень классный, хоть и косит под Сони Мао. Родом из Ночного Города, не иначе. Ее рука метнулась вперед и, скользнув по его куртке, целиком отсекла лацкан, даже не помяв ткань. – Так что, по рукам или как? – Да, – он уставился на срезанный лацкан, делая вид, что рассматривает его только из вежливого интереса, – по рукам. Пока я настраивал два купленных заранее рекордера, Молли вытащила из кармана на рукаве куртки сложенный бумажный листок, на котором я записал пароль. Развернула его и молча прочла, медленно шевеля губами. – И это все? – Она пожала плечами. – Начинай, – сказал я, нажимая клавиши «ЗАПИСЬ» на обеих деках одновременно. – Белый Христиан, – прочитала она вслух, – и его «Арийский рэгги-бэнд». Верный Ральфи. Фанат до самой могилы. Конец
И тут Молли как будто прорвало. Это трудно было назвать танцем – так мечется сорвавшаяся с цепи бешеная собака. Она резко подпрыгнула, прогнулась в воздухе и, сделав рывок в сторону, приземлилась обеими ногами на алюминиевый блок двигателя, прикрученный проволокой к одной из спиральных пружин. Я зажал уши ладонями, сила звука, с которой загрохотала Площадка, бросила меня на колени, голова моя закружилась, я подумал, что и сама Площадка, и карниз с сидящими на нем нитехами, сорвавшись, рушатся вниз. Мне уже виделось, как мы падаем на Ночной Город, как ломаются от удара лачуги, разлетается недосушенное белье и несчастные наши тела разбиваются о городские плиты, словно гнилые фрукты. Но тросы выдержали, и Площадка продолжала взлетать и падать подобно безумному металлическому морю. И Молли продолжала танцевать на его волнах. И уже перед самой развязкой, перед тем как тех в последний раз взмахнул своей нитью, я увидел на его лице выражение, которое, по-моему, просто не могло принадлежать ему. Это не было страхом,.....
|