Начало
Герман Гессе Росхальде ГЛАВА ПЕРВАЯ Когда десять лет назад Иоганн Верагут купил имение Росхальде, оно представляло собой старую заброшенную помещичью усадьбу с заросшими садовыми дорожками, обомшелыми скамейками, ветхими лестницами и заглохшим, непроходимым парком; на участке в добрых восемь моргенов не было иных построек, кроме солидного, слегка запущенного господского дома с конюшней, да маленькой, похожей на часовню беседки в парке; дверь в нее, висевшая на погнутых крюках, перекосилась, а некогда обитые синим шелком стены покрылись мхом и плесенью. Едва успев приобрести поместье, новый владелец тут же снес обветшалую беседку и оставил только десять каменных ступеней, которые вели от порога этого приюта любви к берегу небольшого озера. На месте беседки тогда же была построена мастерская, в которой Верагут в течение семи лет работал и проводил большую часть времени; жил же он в господском доме, пока участившиеся размолвки в семье не заставили его отправить старшего сына учиться в другой город, оставить дом жене и прислуге, а для собственных нужд пристроить к мастерской две комнаты, в которых он с тех пор и обитал холостяком. Жаль было прекрасного го..... Середина
Эти слова вырвались у нее почти непроизвольно Она нечего не хотела этим сказать; ей просто захотелось раз уж выпала такая редкая добрая минута, оказать ему немного внимания, что далось нелегко, ибо она отвыкла от этого. — Да, я несколько часов писал, — сухо ответил муж. Ее вопрос был ему неприятен. У них не было принято говорить о его работе, многие из его новых картин она вообще не видела. Она почувствовала, что светлое мгновение ускользает, но не сделана ничего, чтобы удержать его. А он уже было потянулся к портсигару и собрался попросить у нее разрешения закурить, но снова опустил руку и потерял всякий интерес к сигарете. Однако он неторопливо выпил свой кофе, еще раз спросил о Пьере, вежливо поблагодарил и остался в комнате еще на несколько минут, разглядывая небольшую картину, которую он подарил жене несколько лет назад. — Она хорошо сохранилась, — сказал он, обращаясь скорее к самому себе, — и все еще выглядит недурно. Вот только желтые цветы здесь ни к чему, они забирают слишком много света. Госпожа Верагут промолчала; именно эти необыкновенно тонко и воздушно выписанные цветы нравились ей на картине больше всего. Конец
Верагут бродил в темноте, заглядывая в каждый уголок, сохранивший память о его мальчике. Напоследок он опустился на колени у песочной горки Пьера и погрузил горячие руки в сырой песок, а когда нащупал пальцами деревянный предмет, поднял его и узнал маленькую лопатку сына, то безвольно припал к земле и впервые за эти три ужасных дня дал наконец волю слезам. Наутро ему предстоял еще разговор с госпожой Адель. — Постарайся утешиться, — сказал он ей, — и не забывай, что Пьер ведь принадлежал мне. Ты уступила его мне — еще раз благодарю тебя за это. Я уже тогда знал, что он умрет, — но ты поступила великодушно. А теперь живи так, как тебе нравится, и не принимай опрометчивых решений! Росхальде оставь пока за собой, не торопись избавляться от усадьбы, чтобы потом не раскаиваться. Нотариус расскажет тебе обо всем подробнее, он полагает, что земля здесь скоро поднимется в цене. Желаю удачи! Мое.....
|