Начало
Я люблю у Кинга описания всех этих драгстори, где сидит какой-нибудь всепонимающий старик, где персонажи ведут длинные диалоги, куда забегает соседская девочка. Весь этот неспешный провинциальный американский быт, с деталями, с вниманием к мелочам. Однако рассматривать Кинга без «страшков» невозможно, поэтому придется рассматривать его вкупе со страшками (а именно они и дают этот самый грязноватый осадок после того, как книга прочитана). Давно доказано, что лучшие страшки породил фольклор, причем именно тех стран, которые одно время были странами социалистического содружества и СССР. Состязаться с «Вием» или «Дракулой» — дерзкая задача. У страха непременно должны быть далеко идущие назад корни. Страх должен взывать к седой древности, к детству: к личному детству каждого человека и к детству человечества. То есть, к рассказкам-пугалкам, коими всякого человека потчевали старшие братья или молодые дядья, или же к фольклору. В Америке фольклор либо индейский, либо негритянский. (Англосаксонский в конкуренты «Дракуле» не годится.) Середина
Мне представляется, что именно этот, абсолютно верный взгляд на Зло и его природу, и помогает персонажам Кинга побеждать, а самому Кингу — создавать убедительные произведения на эту сложнейшую тему. Но затем в творчестве Стивена Кинга наступает странный перелом. Даже не верится, что новой идеологией проникся тот самый писатель, который так трезво смотрел на природу Зла и на баптизм со всеми его специфическими «выхлопами», для Зла абсолютно безопасными (например, образ матери Джонни в «Мертвой зоне», показанный с пониманием, сочувствием — и все-таки с ужасом). Как-то раз мне попалось в руки сочинение какого-то баптистского пастыря, который счел долгом облечь свои представления о вере и «невидимой брани» в «художественную» форму. Это был роман. Я не помню ни имени автора, ни на..... Конец
Любопытны размышления Каллагана о природе Зла. Частицу Мирового Зла он видит в безответственной матери, которая зачем-то родила от первого встречного — и теперь не любит своего ребенка. В толстухе, которая постоянно жует какие-то сладости. В братьях, которые ненавидят друг друга. В учителе, который домогается ученицы. В мелочах, крошечных росточках зла, рассеянных повсюду. Они такие маленькие, что их не выполоть. От этого священник-ирландец приходит в отчаяние — и пьет… Мне представляется, что именно этот, абсолютно верный взгляд на Зло и его природу, и помогает персонажам Кинга побеждать, а самому Кингу — создавать убедительные произведения на эту сложнейшую тему. Но затем в творчестве Стивена Кинга наступает странный перелом. Даже не верится, что новой идеологией проникся тот самый писатель, который так трезво смотрел на природу Зла и на баптизм со всеми его специфическими «выхлопами», для Зла абсолютно безопасными (например, образ матери Джонни в «Мертвой зоне», показанный с.....
|