Елена Хаецкая

Диссиденты средневековья, или Лучше умереть, чем зарезать курицу

Когда я начинала писать роман о трубадуре Бертране де Борне, первый из «лангедокского цикла», альбигойская[1] тема казалась мне изящной и глубокой. Я хотела погрузиться в мир средневековой интеллектуальной элиты.

Добросовестно прочитав несколько книг — замечу, все они полны похвал в адрес «прогрессивного и гуманного катарского вероучения», — я столкнулась с неизбежным: пришлось полностью пересмотреть свое отношение к теме.

Литературная традиция издавна благосклонна к альбигойской ереси. Российского интеллигента, как мне представляется, альбигойцы привлекают прежде всего эстетически, как своего рода диссиденты средневековья. Умным, свободолюбивым людям навязывали официоз, это скучное христианство, где все написано в общедоступной книге, а они в ответ создали тайную доктрину. На определенном этапе соблазн атмосферы тайненького знаньица бывает исключительно силен для образованного человека. Тем более — на уровне символов (две волнистые линии — это знак воды, а кружочек с точкой — знак Солнца…) Это верно как для XII, так и для XXI века.

Интересно, что в головах российских интеллигентов прочно укоренилось представление о том, что провансальский «ренессанс» XII–XIII века (знаменитые трубадуры Юга) стал возможен именно благодаря альбигойцам, которые освободились от оков христианства, «запрещавшего» плотскую любовь. И почему-то упорно забывают о том, что альбигойцы считали тело отвратительной гниющей тюрьмой души, от которой надлежит избавиться как можно скорее. Женщина для альбигойцев — не Прекрасная Дама, а мерзость, особенно женщина-мать (рождение детей — участие в перерождениях души и, соответственно, грех); мужчина-«совершенный» к ней не прикасался, лишь, благословляя, прикладывал книгу к ее плечу.

Довольно странная теоретическая база для создателей куртуазных праздников, где плотские радости воспевались в довольно откровенных выражениях. Учение катаров полностью противоположно «веселой науке» трубадуров. При этом также забывают о том, что многие трубадуры были христианами, а не катарами.

И, наконец, широко распространенный миф о том, что альбигойцы не проливали крови. Н.....

Различные обрывки катарского вероучения сейчас положены в основу многих эзотерических сект и культов. Привлекательность его объяснима. Катарское учение создает современному человеку весьма комфортную духовную атмосферу. Сама мысль о том, что Иисус Христос был распят «понарошку», сильно облегчает существование. Лучше всего это ощущение выражает сон Понтия Пилата в «Мастере и Маргарите»: «Само собой разумеется, что сегодняшняя казнь оказалась чистейшим недоразумением…» И Иешуа романа Мастера охотно подтверждает: конечно, никакой казни не было… А казнь — была, и человеку приходится помнить: Господь принял смерть. В том числе — и из-за него.

Интересно, что в головах российских интеллигентов прочно укоренилось представление о том, что провансальский «ренессанс» XII–XIII века (знаменитые трубадуры Юга) стал возможен именно благодаря альбигойцам, которые освободились от оков христианства, «запрещавшего» плотскую любовь. И почему-то упорно забыв.....