Мария Галина

Красные волки, красные гуси (сборник)

Сержант Ее Величества

– Вы верите в духов, мистер Мемпес?

Едкий запах антисептика не мог перебить вони человеческих испражнений. Больные бредили и метались; по векам и приоткрытым ртам ползали мухи, сотни зеленых мух…

Это ад, – подумал Мортимер Мемпес, – и я тоже наверняка заболею. Как только он не боится?

Он захлопнул блокнот и засунул его в планшетку.

– Местные колдуны, – нерешительно начал он.

– Они понимают в этом толк, верно, – главный врач вытирал руки клочком полотна, – мне рассказывали совершенно удивительные истории. Но я говорю не о них. Я говорю о старых добрых английских дхах. Пойдемте, коллега, подышим воздухом.

Воздух? Само небо здесь металлически отблескивало. Точь-в-точь жестяная крыша госпиталя. И духота стояла точно такая же. За дальним холмом в обложивших горизонт розоватых тучах что-то сверкало. Молния. Или гелиограф. Или то и другое.

– Зулусские колдуны умеют поднимать мертвых, – продолжил доктор, – но, заметьте, это просто оживление тела, не духа. Как… гальванизация. Они просто поддерживают в телах подобие жизни. Их мертвые ходят и исполн.....

Разбежался и прыгнул с обрыва в воду, которая на миг сомкнулась над его головой, образовав колеблющийся стеклянистый потолок, который тут же разбился на тысячу мелких осколков, когда он, отфыркиваясь, вынырнул на поверхность.

Потревоженная вода была просто водой, в ней не пряталось ничего – кроме стайки перепуганных мальков, которые тут же шарахнулись во все стороны.

Несколько взмахов руками – и он вступил на скользкое дно и, брезгливо ощущая, как ил просачивается между пальцами, выбрался на берег. Девочка уже сидела на полотенце, выжимая свои светлые волосы. Черт, да девочка как девочка. Что это на меня нашло?

– Встань, – коротко сказал он.

Она вскочила и, подхватив с земли полотенце, подбежала к нему.

Развернул простыню, молча стал вытираться. Нависшее над землей небо давило на затылок, и его охватило тошнотное ощущение нереальности происходящего. Казалось, он так и не вылез из воды, а продолжал двигаться в ней – замедленно, преодолевая сопротивление, как это бывает во сне.

Девочка озабоченно наблюдала за ним.

– Ты чего-то испугался? – наконец спросила она.

– Сто миллионов. Или больше. Сплошная резня, Лесь. Как ни крути – резня… Я уж и так, и так… Нет никакой объединенной Евразии… все перегрызлись.

– Наверняка ошибка, – сказал я. – Попробуй еще.

– Не могу… свет отключили. Похоже, электростанция накрылась. АТС наверняка тоже вот-вот крышка. Я пошел, ладно, Лесь? Им наверняка сейчас люди понадобятся.

– Ладно, – сказал я, – все это уже неважно.

Себастиан тихонько застонал, и когда я обернулся, то увидел, что он смотрит на меня своими глазищами.

– Все хорошо, да, Лесь?

– Да, – ответил я, – все хорошо.

Послесловие

Нечто скрывает свой подлинный облик, предстает привычным и обыденным, храня в себе потенцию иного, подлинного, – но доступного лишь детскому зрению, или смутной догадке, или экстремальному переживанию, – или просто мерцающего на грани зрения, в зоне, где реальность на миг сходится с пространством подлинного, тем самым являя свою фантазматическую, низшую сущность…