Начало
Ирина Волчок Из жизни непродажных Глава 1 - Да что ж это такое?! Что ты выдумываешь?! - Лана в негодовании развернулась от плиты. С ложки на пол плюхнулась клякса жидкой каши. - Ни-че-го, - раздельно произнес Олег. Впечатал в стол стакан с остатками сока и, так же впечатывая подошвы в пол, ушел из кухни. Хлопнула входная дверь. Расстроенная и растерянная, Лана присела на краешек кухонного дивана, так и держа в руке ложку, и всерьез задумалась: с чего бы это Олег нынче так суров? Все это продолжение с утра пораньше вчерашней сцены ревности выглядело по крайней мере нелепо. Олег никогда ее не ревновал. Некоторым женщинам нравится, когда их ревнуют. Ревнует - значит, любит. Лана точно знала, что муж ее любит, и без таких экзотических доказательств, как ревность, вполне обошлась бы. Главное - с какой стати?! Ну, вьется вокруг нее этот мальчишка, ну, смотрит преданными собачьими глазами… На взгляд Ланы, поведение мальчишки ничем особо не отличалось от поведения всех стажеров, которые приходили в газету. С новыми сотрудниками работала именно Лана, можно сказать - курировала молодежь, так что в элементах их бескорыстного подхалимажа не было ничего уд..... Середина
- Уф, успокоил. А твои когда возвращаются? - На днях… У Самойлыча был? - Был. Интересное кино посмотрел, очень интересное… - Доказательное? - Ну-у, насколько видео может быть доказательством для наших правоохранительных органов - да. - Ты забрал или у Левы оставил? - Он сам отдал, когда узнал, что прилетаешь. Я ведь у него остановился… - Вот и ладненько. Я это завтра с утра самому главному прокурору отвезу… - Даже так? - Да, я с ним уже по телефону говорил. Сдадим мы этих голубчиков - и баста! Пусть с ними государева служба разбирается, а у нас своя работа. Верно говорю, москвич? Ты, конечно, можешь про все это в газете рассказать, твое право. - За нами не задержится. - Слушай, я чо-то не понял: ты чо у Самойлыча ночевал, а не у себя в Жуковском? - Да ты же наших приключений не знаешь… И он в общих чертах рассказал события последних недель. Стечкин слушал, хмурился, только когда Олег дошел до похищения Тимки, процедил сквозь зубы: «Вот тля зеленая», - но эта безобидная фраза прозвучала страшнее любого проклятия. Конец
- Ой, Паш, прости… Это не ребенок, а чистый репей. - Лана с трудом отцепила ручонку дочери от этой довольно крупной части лица Стечкина и погрозила Катьке пальцем. Катька тут же этот палец с таким же жизнерадостным визгом перехватила, сунула в рот и с наслаждением впилась в плоть двумя своими острыми, как гвоздики, зубками. Лана, тихонько ойкнув, стала осторожно освобождаться из капкана. - Никакого почтения к лицу, облеченному властью, - пожаловался Павел, потирая свой нос, на котором рдели тонкие царапины. - Придется гримом мазаться. А то скажут: Божий Бык надрался и с женой подрался. А еще крестница! - Он сделал Катьке «козу». Та что-то залопотала и протянула к нему руки. Павел тут же умилился, растаял, забрал Катьку у Ланы и стал что-то умильно ворковать, бдительно уклоняясь от маленьких цепких пальцев. - Паш, а почему тебя у нас Божьим Быком прозвали? - с интересом спросила Лана, дуя на свой вызволенный палец. - Не, это еще из Сибири погоняло… - Фи, Павел Владимирович! Вы - и блатной жаргон!… - воз.....
|