Начало
Сегодня лорд Форез был поглощен тяжелыми раздумьями. Причин для мрачного настроения имелось у него предостаточно. Сумеречное состояние, в которое была погружена душа молодого лорда, отнюдь не являлось той обычной для уроженца Бритунии легкой и беспричинной меланхолией, которая нападает то и дело, — от дурной ли погоды, от скверной ли встречи на улице, а то и просто от некрасивого лица экономки, имевшей неосторожность нстретиться лорду, пока тот, облаченный в туранский халат с прорехой на локте, проснувшись поздно, бродит по дому в тщетных поисках выпивки. Нет, дурное настроение лорда Фореза имело давнее и прочное обоснование. И заключалось оно именно в том, что Форез имел несчастье уродиться лордом. — Был бы я, скажем, просто каким-нибудь селянином, — говорил он своему отражению в плохо отполированном медном зеркале, купленном у старьевщика. Отражение брезгливо, с омерзением кривилось. — Да, да, — Форез наставительно грозил ему пальцем, — и копался бы себе в земле, выращивая какую-нибудь репу… Тьфу! Он плюнул, попал отражению в глаз и заботливо отер плевок рукавом. Середина
Однако то, что предстало его взору, превосходило любые, даже самые смелые фантазии. Снаружи лачуга выглядела такой же убогой, как и всегда. Но после долгого путешествия, во время которого лорду Форезу довелось повидать самые разные города, «родовое гнездо» показалось ему особенно жалким и отвратительным. Если старик кхитаец и был дома, то никаких признаков жизни он, во всяком случае, не подавал. Это показалось Форезу немного странным. Конечно, днем кхитаец мог бродить по улицам, но сейчас был уже вечер, и старику следовало отдыхать. В конце концов, разве не для того он попросил у Фореза разрешения пожить в его доме, покуда хозяин лачуги путешествует? Скрипнув зубами, Форез наконец решился заглянуть внутрь. Обычно дверь лачуги запиралась на хлипкий замок, а то и вовсе стояла нараспашку. Но на сей раз Форезу не удалось открыть ее сразу. Что-то держало ее изнутри. Он дернул сильнее. Никакого результата. — Проклят..... Конец
— Прочь с дороги! — рявкнул дух. Конан не ответил. Он пытался понять, велик ли дух и насколько он силен. Размахнувшись, киммериец нанес первый удар. Послышался скрежет, как будто меч соприкоснулся с камнем. Меч отскочил, а правую руку варвара пронзила острая боль. Оскалив зубы, Конан ринулся в атаку. Он кружил вокруг духа, изматывая его ударами. Дух пока что ничего не предпринимал, золотая маска плавала перед лицом киммерийца и скалилась мертвым ртом. Конан лихорадочно соображал, где же у духа может быть уязвимое место. Пока что его главной задачей было не позволить духу атаковать его самого. И все же, когда дух решил броситься па противника, ставшего слишком назойливым, киммериец не успел отбить нападение. Невидимая рука крепко схватила его за горло. Конан упал. Теперь маска плясала в воздухе прямо над ним. Пустые глазницы жадно шарили по могучему телу варвара. Конан отбивался, как мог, лягался с риском сломать ногу о невероятно твердое невидимое тело духа. Голос внутри маски опять ожил.
|