Давненько Конан не видал таких забавных людей, как этот бритунец. Точнее, сам бритунец, очевидно, забавным не являлся: он был безукоризненно одет, чисто умыт и держался с очевидным достоинством. Но вот в каком месте он являл все эти пристойные манеры!

Здесь были бы куда уместнее чумазое лицо, лохматые волосы, обмотанные пропотевшей тряпкой, набедренная повязка или старые штаны, давно нуждающиеся в починке. Ибо действие происходило на одной из самых грязных площадей Шадизара, неподалеку от общественных бань — еще точнее, «на задах» этих самых бань, там, куда сливают нечистоты и где околачиваются бездельники в поисках поживы. А пожива здесь невелика, но случается: кому-то из посетителей бани требуется носильщик, кому-то нужно срочно — ну вот позарез просто! — передать сообщение деловому партнеру, а как это сделать, ежели человек сидит в воде, распаренный и голый? Вот тут-то и прибегают банные служки и нанимают за медную монетку кого-нибудь из околачивающихся поблизости.

Хотя, конечно, подобные поручения никогда не исходят от местных жи.....

Он остановился в трех шагах от нее, рассматривая ее с возрастающим изумлением. И вдруг Гуайрэ улыбнулась и протянула к нему руки, точно дитя, наконец-то нашедшее давно потерянного родителя:

— Иди ко мне! — позвала она.

Конан шагнул вперед и утонул в ее объятии.

«Нельзя вот так безоглядно бросаться в темноту, — подумал Олдвин. — Хоть я и храбрец, в чем нет сомнений, — выбрался же я из нашей тюрьмы! — но осмотрительность никогда не противоречила мужеству».

Он вернулся в коридор и взял из ниши одну из горящих ламп.

В неверном свете лампы Олдвин наконец сумел рассмотреть то, что находилось за незримой сетью-паутиной. Вдоль стен стояли большие сундуки с закрытыми крышками. Сверху, на крышках, находились ларцы из резной пожелтевшей кости.

— Неужели это то, о чем я думаю? — прошептал Олдвин.

Он поднял ламп.....

— Очень сложная гамма переживаний, — заметил Олдвин ученым тоном.

Эан моргнул и вдруг заметил на лице бритунца улыбку.

— Вы смеетесь надо мной?

— Вовсе нет, Эан. Это весьма распространенное явление: когда человек не в состоянии определиться со своими чувствами. Но продолжай. Эта история каждый раз звучит немного по-новому.

— Хорошо… — Эан вздохнул. — Я увидел, что все мертвы. Многие уже погружались в песок. Они проплывали мимо меня. Я вижу в песке так же хорошо, как некоторые рыбы видят в воде. В трясину уходили и черноволосые воины, и белокурые возлюбленные Гуайрэ. И сама она с мечом, торчащим из ее лица, опускалась все ниже и ниже, как будто само чрево земли засасывало ее… Она была прекрасна. Юная девушка с гибкой талией, с пышной грудью, с невинными руками… Ее золотые волосы развевались, ее губы улыбались нежно и призывно, один глаз взирал на меня с лаской, а из второго вырастал длинный клинок…

Эана передернуло, и он поскорее отпил глоток вина. Конан хмыкнул: