Начало
Олег Николаевич Верещагин Если в лесу сидеть тихо-тихо или СЕКРЕТ ДВОЙНОГО ДУБА Как у вас там с мерзавцами? Бьют? Поделом! Ведьмы вас не пугают шабашем? Но не правда ли — Зло называется злом Даже там, в добром будущем вашем… В.С.Высоцкий. Посвящается моей маме — в недалёком прошлом лучшей велосипедистке одного из обычных русских сёл, хорошо знающей, что бывает, если в лесу сидеть тихо-тихо — С ЛЮБОВЬЮ И БЛАГОДАРНОСТЬЮ. ГЛАВА 1. Велосипедная шина взорвалась, когда Олег спускался, отпустив тормоза, с крутого, высушенного жарой до гладкости бетонки, склона между двух рощиц — берёзовой и ольховой. Она не лопнула, а именно взорвалась. Велосипед подбросило — следующее, что мальчишка помнил, было голубое-голубое, очень чистое небо. Он лежал на траве в обочине,чудом избежав встречи с берёзовым стволом, и в это небо таращился. Велосипед, задрав скособоченное переднее колесо, мирно лежал рядом. Колесо всё ещё крутилось. Середина
Воронежская тусовка лопнула бы от зависти. Повесилась бы всем коллективом в сознании убожества своих пирсингов в пупках и разноцветных хаеров. С открытым ртом провожал Олег парней, канувших в двери клуба. — Пойдём, ты чё? — тронула его за рукав Валентина. — Круто, — оценил Олег. — А как лампочки светятся? — Батарейки в карманах, проводок по ноге пущен, — конспективно пояснила девчонка. — Ты чё, не видал таких? — Таких? Нет, — искренне ответил Олег. И повторил: — Круто. Вот придурки! — Придурки, — подтвердила Валентина. — Вон дубки наши. Возле угла стоял и курил в одиночестве парень. Олегу показалось, что он нарочно скрывается в тени. Мимо прошли две девчонки — стройненькие, в белых платьицах колокольчиками, звучно фыркнули и, гордо вздёрнув головы, ускорили шаг. Парень отчётливо сник ещё больше. — Облом, — негромко констатировал Олег. — Валюшк, а что это он тихарится? Ну, прячется, в смысле? — Этот? — брезгливо спросила девчонка, едва глянув в ту сторону. — Да это же Юрка Больной. — Больной? Чем? — не понял Олег. Конец
— Это теперь так называют дневной передрых на свежем воздухе — потерять сознание? Олег вскочил, как ужаленный — и обернулся. И открыл рот. Дуба не было. Очевидно, когда-то очень давно в него попала молния, и теперь остался только обгорелый остов — в полроста Олега. А за этим чёрным пнём сидел на поваленной лесине, одной ладонью поглаживая тычущуюся в плечо морду Тумана, невыносимо знакомый молодой мужчина в форме лесника — такая была и у Князя, но он её не надевал. Мужчина улыбался. — Между прочим, тебя мать ищет, — сказал он. — Она что, приехала? — ошалело моргая, спросил Олег. — Зачем? — Интересно — зачем, — покачал головой Олег. — Отпуск кончился, вот они с отцом и приехали. И ты, кстати, знал, что приезжают — всё равно в лес усвистал! Всё злишься, что в поход тебя не взяли?… Ладно, поеду я, братишка. А в поход мы с тобой в июле сходим, так и быть. Потерпи. Давай домой! Он легко поднялся, вскочил без стремян в седло и порысил в лес. На скаку обернулся и крикнул: — К Князю потом загляни! Я там буду, поговорим как раз!
|