Макс Далин

Убить некроманта

Изначально некромантией называлось гадание с использованием трупа. Позднее некромантами стали именовать магов, имеющих власть в Царстве Мёртвых.

— В очередь, сукины дети! В очередь!..

* * *

Способности к некромантии, говорят, похожи на музыкальный слух. Пожалуй.

Некоторые неистово хотят быть певцами и музыкантами, зовут учителей, платят им по золотому в час, тратят уйму времени и море сил, чтобы выжать из лютни или флейты хоть сколько-нибудь гармоничный звук, — и без толку. Терзание чужих ушей. А их лакей напевает, перетирая тарелки, — и прохожие за окном останавливаются послушать. Дар свыше.

Ничего не поделаешь.

Так и некромантия… Некоторые вылезают из кожи, запираются в башнях, исходят на нет, заучивают наизусть целые тома, предлагают душу — а в результате получают припахивающий серой дымок из жиденькой пентаграммы. Чихнул — и нет его. А меня этому никто не учил — просто Дар и всё. Не такой изящный, как музыкальная одарённость, но это уж — чем богаты, тем и рады.

Когда я слушал её, мне казалось, что мои мысли текут сквозь её разум. А когда я встречался с ней глазами — со взглядом спокойного бойца, моего соратника или соучастника, — мой Дар превращался в стену огня.

Магдала вливала в меня силу живого — как вампиры, только на свой лад.

Сказать по чести, я не знал, как всё будет ночью, когда проснутся мои неумершие. Но вышло великолепно — Магдала совершенно не боялась и даже больше.

Вампиры её восхитили. Помню, она улыбалась им, когда я объяснял, что государыня будет меня сопровождать. Но что самое удивительное — Магдала смотрела на Агнессу с доброжелательным любопытством. Я впервые видел, чтобы женщина спокойно реагировала на моего неумершего телохранителя — присутствие Агнессы бесило даже Марианну.

Женщины не могут видеть красоту других женщин. Она их раздражает — по крайней мере, обычно. В лучшем случае они пытаются делать вид, что красавицы рядом не существует. Беда в том, что потусторонняя красота девы-вампира в любом случае не сравнится с обликом живой женщины, даже самой прекрасной, — живые просто не способны достигнуть такого ледяного совершенства. И не понимают — по крайней мере, Розамунда, Беатриса .....

Высокий, очень бледный. Такое лицо… Волосы чёрные и глянцевые, шикарная грива, чуть не по пояс, но не как у хиппи или у поп-звезды какой-нибудь, а чистейший такой чёрный каскад. И в чёрном бархате, а на чёрном — белое кружево. Безумный костюмчик, но на нём не казался безумным. Он мне поклонился, Тошка!

Не кивнул, нет! Он рукой и волосами чуть асфальт не задел. А потом поднял голову, посмотрел — а глаза у него были тёмно-красные… нет, не так. Глубокие, светящиеся и красные. Скажешь, линзы? Видел я линзы.

Я убежал. Я никогда в жизни так не бегал, Тошка. У меня чуть се.....