Начало
Ги де Мопассан Письмо, найденное на утопленнике Вы спрашиваете, сударыня, не издеваюсь ли я над вами. Вы не верите, чтоб человек никогда не был сражен любовью. Так вот, я никогда не любил, никогда! Отчего так? Не знаю. Никогда я не испытывал того особого сердечного опьянения, которое зовется любовью. Никогда не предавался я тем восторгам, тем грезам, тому безрассудству, в какие повергает нас образ женщины. Меня никогда не преследовало, не захватывало, не воспламеняло, не приводило в экстаз предвкушение или самое обладание существом, которое внезапно стало бы для меня желаннее всех радостей, прекраснее всех созданий, дороже всей вселенной. Я никогда не плакал, никогда не страдал из-за женщины. Я не проводил бессонных ночей в мечтах о любимой. Мне незнакомы пробуждения, озаренные мыслью или воспоминанием о ней. Мне неведом безумный восторг надежды перед ее появлением и божественная печаль сожалений после того, как она исчезла, оставив в комнате легкий запах фиалок и своего тела. Я никогда не любил.
Середина
— Сядьте подле меня, — сказала она. Я повиновался. Она продолжала: — Прочтите мне какие-нибудь стихи. Я нашел, что это уж слишком. Я отказался. Она настаивала. Решительно, ей хотелось большей игры, всего оркестра чувств: от Луны до Рифмы. Я наконец уступил и на смех прочел ей прелестное стихотворение Луи Буйле[1], которое начинается так: Терпеть я не могу поэта с томным взором! Взирая на звезду, о милой мямлит он, Безжизнен для него весь мир с его простором, Коль рядом не идет Лизета иль Нинон. Он должен, этот бард, украсить блузкой белой Все живописные, привольные места. Он хочет, чтобы шаль на дереве висела, Иначе для него вселенная пуста. И не внимает он природы дивным сагам, Хоть их кругом поет так много голосов... Он в одиночестве не бродит по оврагам, Смех женский предпочтет он шепоту лесов[2]. Я ожидал упреков. Ни единого. Она прошептала: — Как это верно! Я был ошеломлен. Да поняла ли она? Нашу лодку незаметно принесло к берегу, под иву, которая ее и задержала. Я обнял свою спутницу за талию и осторожно коснулся губами ее шеи. Но она резко, с возмущением .....
Конец
Нежное обаяние теплой ночи и сверкающей под луною реки захватило нас. Хорошо было жить, и так вот плыть, и мечтать, и чувствовать возле себя молодую женщину, растроганную и красивую. Я был немного взволнован, немного смущен, немного опьянен прозрачной ясностью вечера и мыслью о соседке. — Сядьте подле меня, — сказала она. Я повиновался. Она продолжала: — Прочтите мне какие-нибудь стихи. Я нашел, что это уж слишком. Я отказался. Она настаивала. Решительно, ей хотелось большей игры, всего оркестра чувств: от Луны до Рифмы. Я наконец уступил и на смех прочел ей прелестное стихотворение Луи Буйле[1], которое начинается так: Терпеть я не могу поэ.....
|