Ги де Мопассан

Два друга

Осажденный изголодавшийся Париж[1] был при последнем издыхании. На крышах почти не осталось воробьев, в сточных канавах — отбросов. Люди ели все подряд, без разбора.

Ясным январским утром, спрятав руки в карманы форменных брюк и на пустой желудок уныло прогуливаясь по бульвару, Мориссо — по роду занятий часовщик, в силу обстоятельств оказавшийся не у дел, — внезапно остановился перед одетым, как и он, волонтером, в котором узнал своего приятеля. Это был Соваж, с которым он познакомился когда-то на берегу реки.

Каждое воскресенье до войны Мориссо чуть свет выходил из дому с удочкою в руках и жестяным коробом за спиной. Он ехал поездом в сторону Аржантейля, высаживался в Коломбе и пешком спускался к реке, к острову Марант. Едва достигнув вожделенных мест, он весь отдавался рыбной ловле и удил до темна.

Каждое воскресенье он встречал там маленького добродушного толстяка, Соважа, галантерейщика с улицы Нотр-Дам-де-Лорет, такого же заядлого рыболова, как и он. С удочками в руках, свесив ноги над водой, они часто полдня просиживали бок о бок и вскоре подружились.

И тут же второе облачко взвилось над крепостью, и через несколько секунд прогрохотал новый выстрел.

За ним последовали другие, гора поминутно изрыгала смерть, выбрасывая клубы молочно-белого дыма, которые медленно всплывали в безмятежное небо и облаком застывали над ее вершиной.

Соваж пожал плечами.

— Ну вот, опять взялись за свое! — сказал он.

Мориссо, озабоченно наблюдавшего за поплавком, который то и дело уходил под воду, вдруг охватила ярость; мирный по натуре человек, он ненавидел этих кровожадных вояк.

— Надо быть болванами, чтобы уничтожать друг друга, — проворчал он.

— Они хуже зверей, — поддержал его Соваж.

Мориссо, выхватив из воды уклейку, произнес:

— И подумать только, что так будет всегда, покуда существуют правительства!

— А вот республика не объявила бы войны.., — возразил Соваж.

— При королях, — прервал его Мориссо, — воюют за пределами страны, при республике — внутри.

И они спокойно занялись сложными политическими вопросами; обсуждая их, они вык.....

Соваж пожал плечами.

— Ну вот, опять взялись за свое! — сказал он.

Мориссо, озабоченно наблюдавшего за поплавком, который то и дело уходил под воду, вдруг охватила ярость; мирный по натуре человек, он ненавидел этих кровожадных вояк.

— Надо быть болванами, чтобы уничтожать друг друга, — проворчал он.

— Они хуже зверей, — поддержал его Соваж.

Мориссо, выхватив из воды уклейку, произнес:

— И подумать только, что так будет всегда, покуда существуют правительства!

— А вот республика не объявила бы войны.., — возразил Соваж.

— При королях, — прервал его Мориссо, — воюют за пределами страны, при республике — внутри.

И они спокойно занялись сложными политическими вопросами; обсуждая их, они выказывали здравый смысл мирных и простоватых обывателей и сошлись на том, что людям свободными не бывать. А Мон-Валерьен неумолчно громыхал, изрыгая ядра, и они сносили французские дома, обрывали жизни, губили все живое, сокрушали так много мечтаний, так много долгожданных радостей, так много надежд на счастье, причиняли сердцам жен, сердцам дочерей, сердцам матерей во Франции.....