Ги де Мопассан

Денщик

Кладбище, переполненное офицерами, напоминало цветущий луг. Красные штаны и кепи, золотые галуны и пуговицы, сабли, аксельбанты штабных, нашивки егерей и гусаров пестрели среди могил, среди белых и черных крестов, которые, казалось, жалобно простирали руки, железные, мраморные, деревянные руки над исчезнувшим племенем мертвецов.

Хоронили жену полковника де Лимузен. Два дня тому назад она утонула во время купания.

Заупокойная служба кончилась, духовенство удалилось, а полковник, поддерживаемый двумя офицерами, продолжал стоять над могилой, в глубине которой ему все еще мерещился деревянный ящик, заключавший в себе уже разлагающийся труп его молодой жены.

Полковник был старик, высокий и худой, с седыми усами; три года тому назад он женился на дочери своего товарища, полковника Сорти, которая осталась сиротою после смерти отца.

Капитан и лейтенант, на которых опирался их командир, напрасно пытались его увести. Глаза его были полны слез, он мужественно сдерживал их, тихо шепча: «Погодите, погодите еще немного»; у него подкашивались ноги, но он упрямо оставался у края этой ямы, казавшейся ему бездонной пропастью, куда к.....

Я поплыла в таком смятении, что едва не утонула, и вернулась домой, ожидая чего-то ужасного.

Час спустя, встретив меня у входа в гостиную, Филипп шепнул мне: «Я к вашим услугам, барыня, если у вас будет письмо для передачи». Тогда я поняла, что он подкуплен, что мой возлюбленный заплатил ему.

И действительно, я стала давать ему письма, все мои письма. Он передавал их и приносил мне ответные.

Так продолжалось около двух месяцев. Мы ему доверяли, как доверяли ему и вы.

Но вот, отец, слушайте, что произошло. Однажды на том же островке, куда я заплыла на этот раз одна, я нашла вашего денщика. Человек этот ждал меня и объявил, что донесет вам обо всем и выдаст наши письма, украденные и припрятанные им, если я не уступлю его желаниям

Ах, отец, отец! Меня охватил страх, подлый, недостойный страх; прежде всего страх перед вами, таким добрым и так низко обманутым, потом страх за моего друга — ведь вы убили бы его,.....

Капитан и лейтенант, на которых опирался их командир, напрасно пытались его увести. Глаза его были полны слез, он мужественно сдерживал их, тихо шепча: «Погодите, погодите еще немного»; у него подкашивались ноги, но он упрямо оставался у края этой ямы, казавшейся ему бездонной пропастью, куда канули безвозвратно его сердце и жизнь, все, что было дорого ему на свете.

Тут подошел генерал Ормон, взял под руку полковника и почти насильно увлек его, говоря: «Ну, довольно, дружище, уйдем отсюда». Полковник послушался и возвратился домой.

Отворив дверь кабинета, он заметил у себя на письменном столе письмо. Взял его в руки и едва не упал от потрясения и ужаса, — он узнал почерк жены. На почтовом штемпеле значилось сегодняшнее число. Он разорвал конверт и прочел:

«Отец!

Позвольте мне по-прежнему называть вас отцом, как в былые дни. Когда вы получите это письмо, я буду лежать под землей мертвая. Тогда, может быть, вы сможете меня простить.

Я не буду пытаться ни растрогать вас, ни смягчить свою вину. Я хочу лишь рассказать всю правду до конца, со всей искренностью, на какую способна жен.....