Начало
Борис Акунин Пелагия и чёрный монах Пролог Явление Василиска …в несколько широких шагов приблизился к монахине. Выглянул в окно, увидел взмыленных лошадей, расхристанного чернеца и грозно сдвинул свои кустистые брови. – Крикнул мне: “Матушка, беда! Он уж тут! Где владыка?”, – донесла Пелагия преосвященному вполголоса. При слове “беда” Митрофаний удовлетворенно кивнул, как если б и не ожидал ничего иного от этого безмерно длинного, никак не желающего закончиться дня. Поманил пальцем ободранного, запыленного вестника (по манере, да и из самого крика уже ясно было, что примчавшийся невесть откуда монах именно что вестник, причем из недобрых): а ну, поднимись-ка. Коротко, но глубоко, чуть не до земли поклонившись епископу, чернец бросил вожжи и кинулся в здание суда, расталкивая выходившую после процесса публику. Вид божьего служителя – непокрытого, с расцарапанным в кровь лбом – был настолько необычен, что люди оглядывались, кто с любопытством, а кто и с тревогой. Бурное обсуждение только что закончившегося заседания и удивительного приговора прервалось. Похоже, что намечалось, а может, уже и произошло некое новое Событие. Середина
– “Милостивый государь Донат Саввич, – стала диктовать Полина Андреевна. – Вам известно, что я редко обременяю Вас просьбами личного свойства, посему умоляю не отказать в исполнении этой моей петиции. Сердечнейшая моя приятельница и духовная сомысленница г-жа Лисицына, одолеваемая тяжким душевным недугом, нуждается в срочной…” На “сердечнейшей приятельнице и духовной сомысленнице” настоятель было заартачился, но Полина Андреевна снова уселась на стул, достала из мешочка вязанье, стала рассказывать еще один сон: как снился ей на ее хладном вдовьем ложе покойный супруг; обняла она его, поцеловала, вдруг видит – из-под ночного колпака мерзкая пасть зубастая, улыбчивая, и лапы страшные давай бок когтить… Архимандрит на что твердый был муж, а не выдержал, до конца ужасный сон не дослушал – капитулировал. Написал рекомендацию, как требовалось, слово в слово. Получалось, что плоть госпожи Лисицыной снесла испытание стулом не напрасно – теперь можно было всерьез приступать к расследованию. Интересные люди Конец
Тени-то никакой не было, а вот ловкий Алеша, воспользовавшись моментом, пригнулся да и припустил к галерее. – Стой! – закричала Полина Андреевна страшным голосом. – Стой, не то застрелю! И сама тоже хотела в подход кинуться. Стон помешал. Тяжкий, полный невыразимого страдания. Повернулась она и увидела, что старец Израиль на локоть оперся, тянет к ней дрожащую исхудалую руку. – Не уходи, не покидай меня так… Она колебалась всего мгновение. Пускай убегает. Милосердие важнее и возмездия, и даже самое справедливости. Да и потом, что толку за злодеем гнаться? А ну как не остановится? Не стрелять ведь в него за это. Опять же, куда ему деться на Клеопиной лодчонке с тонкими веслами? Ну, доплывет до Ханаана. На большую-то землю ему все равно не попасть. И выбросив из головы несущественное, Полина Андреевна подошла к умирающему, села наземь и положила голову старца себе на колени. Осторожно сняла куколь. Увидел.....
|