Русские инородные сказки - 6

составил Макс Фрай

БЫЛА

ЮЛИЯ БОРОВИНСКАЯ

ДВЕРИ В СОН

Сказка для Леи

Руслан часто замечал этого мальчишку — загорелого до черноты, в застиранной майке и дешевых китайских джинсах. Потом могло случиться все что угодно: бредовая, скучная лекция по международному праву, посвященная ограничению деятельности КООАМ, любовное свидание с молоденькой экономисткой из соседнего отдела или даже бег по угрюмым сумрачным подворотням с нехорошими шагами за спиной. Но вначале всегда встречался мальчишка. То он стоял у насыпи, заворожено глазея на вагоны отходящего поезда, то брел по пыльной улочке, перекинув через плечо на спину матерчатую сумку с несколькими буханками хлеба, то сидел на костлявой лошади, уныло перебиравшей губами сухую траву. И каждый раз мальчишка провожал Руслана таким пристальным взглядом, словно был единственным, кто его видит.

Станция была маленькая, даже не станция, а так, разъезд с полустершимся номером на табличке. Десяток домов, два верблюда, одна корова, четыре лошади, магазин работает по четвергам с восьми утра до двух дня, а телевизор — только у Начальника, которому городской брат подарил.....

Иньиге досталось больше: ее длинная одежда была испещрена разрезами, и надсмотрщик провозился, располагая разрезы так, чтобы видна была грудь манекена, ямка на шее, пупок и бедро.

— Если бы у меня были зубы, я бы ими скрипела, — сообщила Иньига.

Лопес спросил:

— Ну, как она выглядит, Суарец?

— По обыкновению — ужасно, — сказал Суарец.

Его оставили в неприкосновенности, зато Монкаде вернули руки. На него напялили строгий костюм, зачем-то подвернув одну штанину безупречных брюк до колена. Ботинки проигнорировали. Суареца усадили в груде обуви, как будто он подбирает себе новую пару.

Лопеса надсмотрщик просто свалил в углу. Тот был этим вполне доволен.

Однажды к надсмотрщику пришла женщина. Она была исключительно тощей, ее вялый пупок выглядывал в разрез между блузкой и юбкой, кривоватые ноги были бледны, точно колени испугались чего-то и сообщили свои страхи лодыжкам. Лицо женщины было злым.

Она присела боком на стол надсмотрщика, произнесла несколько фраз, а затем он рассмеялся.

— Меня сейчас стошнит, — сообщила Ласьенга.

— Олежка! — крикнула она в глубь квартиры. — Папа приехал!

— Где твоя борода? Ты откуда? — спросила она, отпустив мужа, и, только сейчас заметив у себя в руку тряпку, бросила ее под зеркало. — Новый год же! Как же тебя отпустили? И почему не предупредил?

— Привет, пап, — Олег вышел из детской и, улыбаясь, пережидал поток маминых вопросов. Через три месяца ему исполнится двенадцать.

— Привет, — сказал Сергей, пожав ему руку. — Прости, я без подарков. Но послезавтра, к Новому году, — обязательно.

— Ладно, — сказал Олег и деликатно пошел включать телевизор в гостиной.

Наташа снова обняла мужа.

— Рассказывай.

Сергей в задумчивости потерся носом о ее волосы.

— В общем, я сбежал. Имею я право встретить Новый год с женой и сыном? А бороду сбрил, чтобы не нашли раньше времени. И потом — может, разрешат тут на недельку остаться. Я без бороды все равно временно нетрудоспособен.

— А как же работа? Что дальше будет?

— Черт его знает. Ну, оштрафуют, наверно. Переживем. Слушай, я есть хочу — два дня какими-то пирожками и бутербро.....