Начало
Пэлем Гринвел Вудхауз АРЧИБАЛЬД И МАССЫ — Возьмем социализм, — вдумчиво заметил Портер. — Куда ни пойдешь, он тут как тут. Видимо, вошел в моду. Говорили мы, собственно, о свекле, ничто не предвещало этих слов, но завсегдатаи «Привала» легко меняют тему. Мы летаем. Мы порхаем. Мы, как выразился образованный Джин-с-Горькой, можем буквально все, словно жена Цезаря. Мгновенно изменив курс мысли, мы занялись новым предметом. — Да уж, — согласился Светлое Пиво, — что верно, то верно. — Куда ни пойдешь, — поддержал их обоих Пиво Покрепче. — Наверное, что-то в нем есть… Нехорошо все-таки: мы живем, не тужим, а кому-то не на что выпить. Мистер Маллинер кивнул. — Именно так, — заметил он, — думал мой племянник Арчибальд. — Он что, социалист? — Побыл немного. Светлое Пиво наморщил лоб. — Кажется, — припомнил он, — вы о нем говорили. Это он бросил курить? — Нет, то — Игнатий. — Значит, он служил у епископа? — Нет, то — Августин. — Вижу, у вас много племянников. — Хватает. Что до Арчибальда, напомню: он кудахтал лучше всех в Лондоне. Середина
Каждое слово встречал одобрительный гул, а в перерывах кто-нибудь наливал себе лишний раз, чтобы выпить за его здоровье. Судя по тому, что он мне рассказывал, это превращалось в истинный пир любви. Но все на свете кончается. Арчибальду показалось, что надо кончать и пир. Он полюбил этих страдальцев, но где-то ждут своего часа другие, он просто обязан идти к ним. Заказав по последней, он сунул руку в карман — но ничего не нашел. По-видимому, платя за хлеб, он оставил кошелек на прилавке, а булочник (из сильных, суровых людей, которым мы обязаны своей славой) не счел нужным указать ему на оплошность. Меня занимает психология, и, слушая, рассказ, я отметил, что племянник мой не огорчился. Лесть и хвала так одурманили его, что он отнесся к делу с мягким юмором. Да, думал он, над ним добродушно посмеются, но он не в претензии. Подхалимски хихикнув, он сообщил о положении дел и собирался уже продиктовать имя и адрес, когда увидел довольно близкий аналог той революции, о которой с чувством говар..... Конец
Понял он и человека с засученными рукавами. Заходит незнакомец, ставит напитки, не платит. Что же делать? Нет, что же делать? Поневоле растеряешься. Словом, он обрел сладость и свет, и в такой мере, что, окажись он у себя на Корк-стрит, 1, чувства его были бы прежними. Однако ему еще предстояло то, что лишило массы последних шансов на его любовь. Кажется, я говорил, что за соседним столиком сидел, а в каком-то смысле и лежал, неопрятный субъект. Теперь он очнулся и смотрел на племянника таким взором, словно тот ему не нравится. Вероятно, так оно и было. Арчибальд носил воротничок, немного помятый к тому времени, но — воротничок, а он их не любил. — Чего сидишь? — осведомился он. Арчибальд вежливо объяснил, что только что съел отбивную. — Ы! — сказал субъект. — Вырвал, значит, у голодных сирот. Прям изо рта. — Нет, нет, — заверил Арчибальд, — мне его подали. — Прям сейчас! — Честное слово. Я бы в жизни не стал ес.....
|