Начало
Оскар Уайльд Баллада Редингской тюрьмы The Ballad Of Reading Gaol a poem by Oscar Wilde I He did not wear his scarlet coat, For blood and wine are red, And blood and wine were on his hands When they found him with the dead, The poor dead woman whom he loved, And murdered in her bed. He walked amongst the Trial Men In a suit of shabby grey; A cricket cap was on his head, And his step seemed light and gay; But I never saw a man who looked So wistfully at the day. I never saw a man who looked With such a wistful eye Upon that little tent of blue Which prisoners call the sky, And at every drifting cloud that went With sails of silver by. I walked, with other souls in pain, Within another ring, And was wondering if the man had done A great or little thing, When a voice behind me whispered low, "That fellow's got to swing." Dear Christ! the very prison walls Suddenly seemed to reel, And the sky above my head became Like a casque of scorching steel; And, though I was a soul in pain, My pain I could not feel. I only knew what hunted thought Quickened his step, and why He looked upon the garish day With such a wistful eye; The man had killed the thing he .....
Середина
ал, Что совершил вон тот, — Вдруг кто-то прошептал за мною: «Его веревка ждет». О, боже мой! Глухие стены Шатнулись предо мной, И небо стало раскаленным, Как печь, над головой, И пусть я шел в жестокой пытке, — Забыл я ужас свой. Я только знал, какою мыслью Ему судьба — гореть. И почему на свет дневной он Не может не смотреть, — Убил он ту, кого любил он, И должен умереть. Но убивают все любимых, — Пусть знают все о том, — Один убьет жестоким взглядом, Другой — обманным сном, Трусливый — лживым поцелуем, И тот, кто смел, — мечом! Один убьет любовь в расцвете, Другой — на склоне лет, Один удушит в сладострастьи. Другой — под звон монет, Добрейший — нож берет: кто умер, В том муки больше нет. Кто слишком скор, кто слишком долог, Кто купит, кто продаст, Кто плачет долго, кто — спокойный — И вздоха не издаст, Но убивают все любимых, — Не всем палач воздаст. Он не умрет позорной смертью, Он не умрет — другой, Не ощутит вкруг шеи петлю И холст над головой, Сквозь пол он не уронит ноги Над страшной пустотой. Молчащими не будет ночью И днем он окружен, Что все следят, когда заплачет, Когда издаст он стон, — Следят, чтоб у тюрьм.....
Конец
Лишь избранным сужден… Нагим — для срама — но в цепях Был в яму сброшен он Гореть, — так некогда в огне Был Некто вознесен. Жар извести в его костяк, Как алчный червь, проник, Он объедал все кости днем, А ночью — плоть на них, Он ел посменно кости, плоть, Лишь сердце — каждый миг. * * * Три года будет сир и наг Бесплодный лоскуток Земли; не примет он семян И ни один росток Не взглянет кротко в небеса, На розовый восток. Убийцы плоть! Считалось, нет Для стебля яда злей. Ложь! Добрая земля добрей Людей, и тут красней Оттенок был бы красных роз, А белых роз — белей. Из сердца бил бы красный цвет, А красный цвет — из уст; Кто знает, что за чудеса Явит нам Иисус, С тех пор, как посох вдруг расцвел Пред Папою, как куст.[1] * * * Здесь розам этим не цвести, Пробив тюремный смрад, Где только галька и песок Нам скрашивают ад: И значит, не уймет тоски Цветочный аромат. И лепесток за лепестком Цветам не облететь, Мешаясь с грязью и песком Затем, чтобы успеть Напомнить нам, что Божий Сын За Всех пошел на смерть. * * * Тюремной жуткою стеной О.....
|