Андрей ВОРОНИН и Максим ГАРИН

КОМБАТ НЕ ЖДЕТ НАГРАДЫ

* * *

Какой же русский не пьет водку? Без водки – родимой, жизнь в России и представить невозможно.

Бутылками рассчитываются за работу, ими измеряют счастье, а порой, их количеством оценивается жизнь человека. «Жидкая валюта» не подвержена инфляции. И немалая часть госбюджета – это денежки вырученные за продажу алкоголя. Эти нехитрые истины, лет десять назад открыл и усвоил удачливый предприниматель по кличке Гапон. А из чего делается водка? Конечно же из спирта, и чем дешевле спирт – тем выше прибыль.

После объединения Германии под видом военного имущества западной группы войск покатились на восток эшелоны, груженные техническим спиртом. Без ведома генералов провернуть столь широкомасштабную операцию было невозможно.

Генералы тоже люди и любят деньги. Цистерны с техническим спиртом были загнаны на законсервированный полигон и спрятаны в подземных складах. И заработали по ночам на левом спирте ликеро-водочные заводы, подконтрольные Гапону.

На хрен нам все это надо? Угомони его, а то мне придется этим заняться.

– Борщев в принципе ничего.

– Срать я хотел, что он ничего. На его место найдем сто человек. Он в этом деле ничего не решает, он ноль. Решаешь ты.

И тут Иваницкий понял, и холодок пробежал по его телу от самых пяток до корней волос. Он догадался по тону Гапона, что и он, начальник полигона, полковник Иваницкий, тоже в этом деле ноль и тоже ничего не решает.

Вбрасывать конец шланга в цистерну и вынимать, следить за выскакивающими цифрами может любой, даже солдат, который не прослужил еще и полгода. И если он сейчас пожалел новобранца, то его, полковника, не пожалеют, и он исчезнет, растворится, как кусок мяса в соляной кислоте, и не останется от него даже железных пуговиц с двуглавыми орлами.

И звездочки на его погонах растворятся в кислоте и исчезнут, улетят на небеса и будут светить там.....

– Ну вот! Еще! Еще! Давай, пошла, родная! – Комбат упирался, его кости хрустели и казалось, вот-вот из-под ногтей брызнет кровь. – Ну же! Ну!

Металл опять взвизгнул, задвижка отошла еще на пару сантиметров. Затем он тихо приподнял люк, упершись в него спиной, и сбросив на землю, полез вниз – туда, где лежал Андрей.

– Ну, Андрюха, приди же в себя! Приди!

Обхвати меня за шею, держись! Сейчас выберемся, я тебе это обещаю, поверь мне, браток.

Андрей пришел в себя и его разбитые губы приоткрылись в улыбке.

– Брось меня, Комбат, брось! Сам выбирайся!

– Да ты что, мать твою! Я брошу? Ты за кого меня держишь, Андрюха? Цепляйся, держись, сейчас полезем вверх.

И Комбат взвалил Андрея на плечи, поддерживая одной рукой его невероятно тяжелое тело, и принялся карабкаться вверх. Пот заливал глаза, но Комбат не обращал на это никакого внимания. Колодец был глубокий, метров девять.

В конце концов Комбат преодолел восемнадцать железных ступенек-скоб и выбрался наружу. Он рухнул на траву рядом с Андреем.

– Комбат, комбат… – тихо-тихо прошептал Андрей Подберезский.