Начало
Курт Воннегут Балаган, или конец одиночеству Памяти Артура Стенли Джефферсона и Норвелла Харди, двух ангелов моего детства. …назови меня любовью — вновь меня окрестишь…[1] ПРОЛОГ Пожалуй, ничего более похожего на автобиографию я никогда не напишу. Я назвал эту вещь «Балаган», потому что в ней полно грубых трюков и нелепых положений, не лишенных поэтичности — вроде кинофарсов, снятых на заре кинематографа, особенно про Лоурела и Харди. Во всяком случае, так мне кажется. Например, тут встретятся разные тесты для проверки моих ограниченных умственных способностей. И нет им конца. По-моему, самое смешное в историях Лоурела и Харди вот что: они каждый раз из кожи вон лезли, только бы выдержать экзамен. Они всегда вступали в честную схватку с судьбой — и именно поэтому были такие уморительные, что мы в них души не чаяли. * * *В их фильмах почти совсем ничего нет про любовь. Нет, про разные комические случаи с женитьбой я не говорю, это совсем другое дело. Это были просто очередные тесты — и можно было вдоволь нахохотаться, при условии, что вы все это принимаете за чистую монету. Середина
— Или это твоя единственная дочь, мама, или такая разновидность ящера, называемая панголин, — сказал я. ГЛАВА 23 Мать была не готова к встрече с Элизой. Она поднялась в свои апартаменты, наверх. Мне не хотелось, чтобы прислуга присутствовала при шутовском представлении, которое задумала Элиза, — так что их я тоже отослал по комнатам. Когда зазвонил звонок у входной двери, я сам пришел открывать. Я улыбался — панголину, камерам, толпе. — Элиза! Дорогая моя сестра! Какая приятная неожиданность! Входите, входите! — сказал я. Приличия ради, я сделал слабую попытку прикоснуться к ней. Она отшатнулась. — Посмей только меня тронуть, Лорд Фаунтлерой, — я тебя укушу, подохнешь от бешенства, — сказала она. * * *Полиция помешала толпе ворваться в дом следом за Элизой и Мушари, а я задернул занавеси на окнах, чтобы никто не подглядывал. Удостоверившись, что мы говорим без свидетелей, я уныло спросил: — Чего ты хочешь? — Тебя, красавчик, — сказала она. Она хохотала и заходилась кашлем. — Что, наша дорогая матушка или дорогой батюшка тоже здесь? — Она поправилась: Конец
Хэй-хо. * * *Крыжовники без промедления поволокли его в Финансовый район, потому что глава их семьи, Хироши Крыжовник-2 Ямаширо, лежал при смерти. * * *Очевидно, у него была пневмония. Доктор Свейн мог рекомендовать ему только то, что его коллеги рекомендовали лет сто назад: держать тело в тепле, голову — в холоде и ждать, что будет. Или температура упадет, или больной умрет. * * *Температура упала. В награду Крыжовники притащили доктору Свейну свои самые драгоценные сокровища и разложили их на полу Нью-Йоркской биржи. Там был приемник с часами, саксофон-альт, новехонький дорожный несессер, модель Эйфелевой башни с термометром, и все такое прочее. Ради приличия доктор Свейн выбрал из этой кучи мусора один бронзовый подсвечник. Тогда-то и родилась легенда, что он помешан на подсвечниках. * * *Ему не понравилась жизнь с Крыжовниками в общежитии, потому что, кроме всего прочего, от него требовалось непрерывно вертеть го.....
|