Начало
Володин Александр Идеалистка Александр ВОЛОДИН Идеалистка Она сидит за своим столиком и, немного стесняясь, рассказывает: - Наша библиотека ведет свою родословную с тысяча девятьсот двадцать шестого года. Тогда мы находились неподалеку отсюда, в маленькой старой церкви. Впрочем, библиотека - это было только название. Мне дали церковный ключ. Когда я вошла туда впервые, книги были свалены так, что не открыть дверей. Ни каталога, ни формуляров, ничего. Но я хотела рассказать о наших читателях. Многие ходят к нам в течение долгих лет. Они теряли книжки, вносили штраф, забывали нашу библиотеку, но потом записывались снова. Такие, например, как Евсеева, Гурфинкель, Боровко - это гордость нашей библиотеки. Некоторые из вас, возможно, слышали про Сергея Николаевича Баклажанова, он профессор, крупный ученый, его статьи печатались в "Известиях" (Скромно.) Тоже наш читатель. Когда-то он был для меня просто Сережа Баклажанов. Как только я открыла библиотеку, первыми пришли, сверкая бежевыми чулками, две молодые нэпманши и взяли Олилера Кервуда и Ги де Мопассана. Вслед за ними явился он. Входит Баклажанов. Середина
- А что? - Так... - Ну, скоро. - Пойдемте куда-нибудь? - Куда? (Все это ровным от волнения голосом.) - Все равно. - Вот это новость. Меня ждет дочка. Да и вас, наверно, кто-нибудь ждет?.. - Можно сходить в кино, это недолго. - Дорогой мой читатель, зачем это? - А то можно погулять. Не в смысле ухаживания, а просто так, вы будете держаться за мой рукав и плестись сзади. - Я читала, что малознакомая женщина не должна держать под руку мужчину: вдруг он кого-нибудь встретит!.. - Мы пойдем по набережной и будем мирно беседовать о социалистическом реализме. Сегодня еще можно искупаться. Знаете, когда я случайно вспомнил вас на работе, у меня сразу повысилось настроение. - Я рада... - Тогда все. Что же мы решаем? В кино? - Можно в кино. - Или пошататься? - Можно пошататься. - Или искупаться? - Или искупаться. - Вы гений! Но тут библиотекарша запнулась и опустила глаза. - Простите за этот вопрос, может быть, он покажется пошлым. - Спрашивайте. - Или, может быть, это нескромно. - Ничего. Конец
- Можно пошататься. - Или искупаться? - Или искупаться. - Вы гений! Но тут библиотекарша запнулась и опустила глаза. - Простите за этот вопрос, может быть, он покажется пошлым. - Спрашивайте. - Или, может быть, это нескромно. - Ничего. - У вас есть жена? - Есть. И страшно ревнивая. Но какое это имеет значение в данном случае? - Для меня имеет. - Я же не предлагаю вам отправиться в загс! Сходим в кино. В этом нет ничего порочного! - Может быть. - Но глупо же! - Может быть. Баклажанов пожал плечами и пошел прочь. - А книги! Книги вы не будете брать?.. - В другой раз. - Вот и весь разговор. Незадолго перед войной. В блокаду я сидела, закутанная вот так, возле буржуйки и выдавала книги. Тут и спала. Тут же и прочитала наконец всю свою библиотеку. Вообще поразительно, как люди читали во время блокады! Говорят, когда грохочут пушки, музы молчат. Категорически возражаю. Тогда-то как раз музы и говорят... Я долго берегла формуляры моих блокадных читателей...
|