Начало
Екатерина ВИЛЬМОНТ КУРИЦА В ПОЛЕТЕ Часть первая ЭЛЮНЯ ОДЕССАЭлла с раннего детства знала, что станет звездой. — Звездочка моя, — шептала бабушка, расчесывая ее темные кудри. — Эх, Люся, дали мы с тобой маху, — сокрушался отец в разговоре с мамой, — надо было ее не Эллой назвать, а Стеллой. Стелла — звезда! И только вторая бабушка, мамина мама, возмущенно пыхтя папироской, ерошила внучке волосы и шептала: — Элка, держись, не давайся, они тебя изуродуют на фиг! — Дядя Лева подарил мне скрипку, — испуганно сказала ей внучка. — Ай боженька, что идиоты делают! У тебя же нет слуха! Лучше я научу тебя шить, всегда кусок хлеба будет, а скрипка без слуха — чистое горе! Но мамина мама не имела в семье веса, она считалась легкомысленной, и Элле даже иногда казалось, что мама немного стесняется ее. Евгения Вениаминовна жила отдельно, на Шестнадцатой станции Большого Фонтана, в маленьком домике, который стоял в маленьком садике. А у папиной мамы была квартира на Пушкинской и дача в Аркадии. Папину маму звали Антонина Сократовна, ее предки были греками. А вот дедушки у Эллы не было, ни одного.
Середина
— Вы что тут делаете? — прошипела она. — Я? Я жду… — Ждешь? И кого ты ждешь, корова? — Послушайте… — Ничего не желаю слушать! Выметайся! — Да кто вы такая? — А ты кто? — Не все ли равно? Просто хозяин машины… — Димка? Сукин сын! Давай-давай, вываливай свои окорока, я сама тут покараулю! Ишь расположилась! Вали отсюда, говядина! Вот этого Элла уже стерпеть не могла. Почему-то слово «говядина» показалось ей смертельно обидным. Она сорвала с ноги туфлю и хлопнула ею девушку по лбу. Несильно, но решительно. Та опешила, но лишь на мгновение. — Ах ты сука жирная! Я тебе покажу! — завопила она, с нечеловеческой силой вцепившись в Эллину брючину. Элла продолжала колотить ее туфлей. К счастью, к ним подбежал милиционер, дежуривший у входа в телецентр: — Эй, гражданочки, что вы делаете, совсем с ума спятили? Перестаньте, кому говорю! Ай, ты что делаешь, скаженная! — Девица лягнула его ногой в пылу драки. Но тут Элла нащуп.....
Конец
— Никуда я не пойду, я только пришла. И мне тут нравится! — Боже, какие люди! — Раскинув приветственно руки, к ним направлялся Махотин. Он был уже подшофе. От его присутствия Элле почему-то стало спокойнее. — Моя красавица! Умница! Митяй, какая женщина! От ее голоса на радио дохнут толпы мужиков! Вы хотя бы в курсе, Элла? А новоселье когда будем справлять? Любаша говорила, что уже скоро! — Как только все будет готово — милости прошу! — На форшмак? — облизнулся Махотин. — Митяй, тебя форшмаком уже кормили? — Нет, меня кормят бутербродами и яичницей, но я неприхотлив. — Элла, вы не хотите проложить путь к его сердцу через желудок? — пьяно захихикал Вячеслав Алексеевич. — Нет, мне его сердце ни к чему! — ляпнула Элла и тут же испугалась, что это прозвучало двусмысленно. Воронцов побагровел. Что она возомнила о себе, эта баба? Но до чего соблазнительна.., и опасна, ох как опасна… — Кого я вижу? Невероятно! Сколько лет, сколько зим! — раздалось вдруг знакомое щебетание. — Якушева, это ты? Глазам не верю, Элка! Сколько ж мы не виделись! А что ты тут делаешь?
|