Начало
Борис Виан ПЕНА ДНЕЙ ЧИТАТЕЛЯМ Самое важное в жизни — судить обо всем предвзято. Толпа, как известно, обычно ошибается, а каждый человек в отдельности всегда прав. Впрочем, не выводите из этого утверждения правил поведения. Им можно следовать, лишь пока они не сформулированы. На свете есть только две вещи, ради которых стоит жить: любовь к красивым девушкам, какова бы она ни была, да новоорлеанский джаз или Дюк Эллингтон. Всему остальному лучше было бы просто исчезнуть с лица земли, потому что все остальное — одно уродство. Именно это и явствует из нижеследующих страниц, где рассказана самая что ни на есть доподлинная история, поскольку я сам сочинил ее от начала и до конца. Но при всем при этом она есть и проекция реальности, однако сдвинутая в иную плоскость, ухабистую и искривленную, и в ней возникает воспаленная атмосфера перекошенных жизненных обстоятельств. Итак, как видите, если это и прием, то вполне приемлемый. Новый Орлеан, 10 марта 1946 г. I
Середина
— Не угодно ли вам пройти за мной? — сказал Колен. — Не знаю, — сказал профессор, — я колеблюсь… В конце концов он все же решился. — Кто болен? — спросил он. — Хлоя, — ответил Колен. — А, припоминаю мелодию… — Да, — сказал Колен, — эта самая. — Хорошо, — решился д'Эрьмо, — пошли. Вы должны были сказать мне это раньше. Что с ней? — Я не знаю. — Я тоже, — признался профессор. — Теперь я могу вам в этом признаться. — Но вы разберетесь? — с тревогой спросил Колен. — Не исключено… — ответил профессор с сомнением в голосе. — Следовало бы ее посмотреть… — Так пошли! — Да, конечно… Колен повел было его в спальню, но вдруг спохватился. — Только имейте в виду, она округлилась, будьте осторожны, — предупредил он. — Я к этому привык, — сказал д'Эрьмо. — Она беременна? — Да нет! — воскликнул Колен. — Что за глупость… Комната круглая! — Совсем круглая? — спросил профессор. — Вы что, ставили пластинку Эллингтона? — Да, — сказал Колен.
Конец
Гробоносцы вдруг припустились бегом, они громыхали башмаками по гулкой доске, а ручки черного ящика стучали о его стенки. Гробоносцы с ящиком оказались на острове намного раньше Колена и его друзей. Никого не дожидаясь, они двинулись по тропинке, с обеих сторон окаймленной живой изгородью из темнолистых кустов. Тропинка изгибалась по унылой равнине причудливыми тоскливыми синусоидами, почва была пористой и рассыпчатой. Постепенно тропинка расширялась, листья кустарника становились все более серыми, и прожилки их бархатистой плоти стали отливать золотом. Высокие, гибкие деревья перекидывали ветви с одной стороны дороги на другую, и свет, пробившийся сквозь этот свод, терял яркость, становился белесым. Дальше дорога разветвляла.....
|