Начало
Жюль Верн Тайна Вильгельма Шторица ГЛАВА ПЕРВАЯ «…И как можно скорее приезжай, милый Генрих. Я тебя с нетерпением жду. Нижняя Венгрия — великолепная страна и очень интересная для инженера. Уже из-за одного этого стоит приехать, и ты не раскаешься, вот увидишь. Всем сердцем твой Марк Видаль». Так заканчивалось письмо, полученное мной от брата 1 апреля 1757 года. Никаким особенным предвестием не ознаменовалось получение этого письма. Все было очень обыкновенно. Принес его почтальон, передал привратнику, тот — моему лакею, а лакей на подносе подал его мне с обычной невозмутимостью. Я с такой же невозмутимостью его распечатал и прочитал до конца, до вышеприведенных мною последних строк. А между тем в этих строчках заключалось зерно будущих невероятных происшествий, в которых и мне предстояло принять активное участие. Такова слепота человеческая. Мы живем, ничего не зная, ничего не предчувствуя, а тем временем совершается завязка драмы всей нашей жизни и нередко предрешается наша судьба. Середина
«Что вы здесь делаете? Какая дерзость с вашей стороны — нарушать мой покой!» Сквозь занавешенное окно проходило достаточно света. Отодвигать занавески не требовалось. В светлом полумраке портрет, пожалуй, производил еще более сильное впечатление. Начальника полиции больше всего поразило сходство между портретом и самим Вильгельмом Шторицем. — Если бы не разница в возрасте, — сказал он, — то можно было бы подумать, что портрет писан не с отца, а с сына. Те же глаза, тот же лоб, та же голова на широких плечах. И то же дьявольское выражение лица! Так и хочется прочитать молитву. — Да, — отозвался я, — сходство поразительное. Капитан Гаралан все стоял перед полотном, точно прирос к полу. Можно было подумать, что он видит перед собой не портрет, а живого человека. — Идите, капитан! — ..... Конец
Сзади свидетели: судья Нейман, капитан Гаралан, поручик Армгард и я. Потом господа Родерих. Мать Миры стоит на коленях и просит у Бога чуда для своей дочери. Кругом друзья, знакомые, родные, вся городская знать. Колокола весело трезвонят. Орган поет. Выходит каноник. Начинается служба… В надлежащем месте каноник спрашивает: — Мира Родерих, ты здесь? — Здесь, — отвечает Мира. Он обращается к Марку: — Марк Видаль, согласен ты взять Миру Родерих себе в супружество? Марк отвечает: — Да, согласен. — Мира Родерих, согласна ли ты вступить в супружество с Марком Видалем? — Да, согласна, — отвечает Мира ясным и твердым голосом, который все слышат. — Марк Видаль и Мира Родерик, объявляю вас мужем и женой перед Господом. После венчания толпа бросилась за каретами, которые поехали между двумя шпалерами из толпы любопытных. В церковной книге подпись Миры Родерих была сделана невидимой рукой, которой так никто никогда и не увидит… ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
|