Начало
Деб, которая сделала это возможным, посвящается ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ТИБА–СИТИ БЛЮЗ 1 Небо над портом напоминало телеэкран, включенный на мертвый канал. — Разве же я употребляю? — услышал Кейс, продираясь сквозь толпу к «Тацу». — Просто у моего организма острая алкогольно–наркотическая недостаточность. И голос рожденного в Муравейнике, и шуточка муравьиная. В «Тацубо», где собирались, как правило, профессиональные экспатриаты, можно просидеть неделю и слова не услышать по–японски. Размеренными движениями протезированной руки бармен Рац выставлял на поднос кружки бочкового «Кирина». При виде Кейса он осклабился восточно–европейской сталью и коричневой гнилью. Тот нашел себе место у стойки между невероятно загорелой шлюхой из команды Лонни Зоуна и высоким африканцем в отглаженной морской форме с аккуратными рядами племенных шрамов на щеках. — Утром заходил Уэйдж с двумя своими. — Здоровой рукой Рац пододвинул Кейсу кружку. — Не за тобой? Тот молча пожал плечами. Девица справа игриво хихикнула и толкнула его локтем. Середина
На чем разговор и окончен, мрачно подумал Кейс, продолжая улыбаться. — Бетафенэтиламин, — сказала Кэт. — Хоть сию секунду. Но — на твою карточку. — Врешь, — поразился партнер и сожитель Кат, когда Кейс описал ему своеобразные свойства своей поджелудочной. — А нельзя подать на них в суд? Скажем, за умышленное причинение ущерба? Парня звали Брюс. За исключением половых признаков, он выглядел точной копией Кэт, вплоть до веснушек. — Ну, — протянул Кейс, — это же какие–то там хитрые медицинские заморочки. Вроде совместимости тканей. Но глаза Брюса уже потускнели, в них не было ничего, кроме скуки. Период сосредоточенного внимания не больше, чем у комара, подумал Кейс, оглядываясь по сторонам. Комната была меньше той, которую снял Армитидж для них с Молли, и находилась она несколькими этажами ниже. На стекло балконной панели были переведены пять огромных хромо–снимков с Тэлли Ишэм, намек на длительное проживание в номере. — Потрясно, правда? — подошла к нему Кэт. — Я сама их щелкнула. В Пирамиде «С–Н», когда мы прошлый раз мотались на Землю. Она стояла ну вот прямо так близко и улыбала..... Конец
Уинтермьют явился как разум осиного гнезда, инициатором решений, вызывающих изменения в окружающем мире. Тогда как Нейромант предстал личностью. Нейромант был бессмертием. Судя по всему, Мари–Франс выстроила Уинтермьюту некую мотивировку, побуждавшую его освободиться, воссоединиться с Нейромантом. Уинтермьют. Холод и тишина, кибернетический паук, неспешно ткущий свою паутину, пока старый Эшпул спит. Ткущий смерть, крах его пути гнезда Теесье–Эшпулов. Призрак, перешептывавшийся с маленькой девочкой, выламывавший 3–Джейн из жестких рамок, положенных ей по праву рождения. — А ей все вроде и по фиг, — рассказывала Молли. — Сделала ручкой, и — с приветом. Лишь на плечико того самого «брауна» посадила. Лапка у него, видите ли, сломана. Заявила, что хочет повидать одного из своих братиков: что, мол, давно его не видела. Кейс вспомнил Молли на черном темперлоне огромной гостиничной кровати. Он вернулся к бару и вынул холодную бутылку датской водк.....
|