Начало
Жюль Верн Блеф В марте 1863 года я сел на пароход «Кентукки», который курсирует между Нью-Йорком и Олбани. В это время года особенно оживляются деловые связи между этими двумя городами; впрочем, это самое обычное для Америки явление. Нью-йоркские коммерсанты поддерживают через своих агентов постоянные торговые сношения даже с самыми отдаленными странами и таким образом широко распространяют изделия, доставляемые из стран Старого Света, одновременно вывозя за границу предметы отечественного производства. Стоя на палубе, я невольно дивился деловому оживлению, царившему на пристани. Со всех сторон сюда стекались путешественники: одни торопили носильщиков, нагруженных всевозможными свертками и чемоданами, другие, как заправские английские туристы, обходились собственными силами, уместив все необходимое в крохотном саквояже. Пассажиры суетились. Каждый спешил занять свое место на борту пакетбота, который был набит до отказа, как это обычно бывает в Америке, где господствует страсть к наживе. Середина
— Тысяча долларов!.. — Три тысячи долларов! — раздался чей-то голос, и я невольно обернулся. — Уррраа! — загремел весь зал, охваченный энтузиазмом. — Три тысячи долларов, — повторил аукционист. Перед таким покупателем торговцу шляпами пришлось спасовать, и он незаметно ретировался среди всеобщего ликования. — Продано за три тысячи долларов! — объявил аукционист. И тут я увидел выступившего вперед Огастеса Гопкинса, свободного гражданина Соединенных Штатов Америки. Было ясно, что он уже успел приобщиться к сонму великих мира сего, и теперь оставалось только слагать гимны в его честь. Я с трудом выбрался из зала, и мне стоило также немалых усилий проложить себе дорогу сквозь десятитысячную толпу, которая поджидала торжествующего победителя у дверей. Его появление было встречено овацией. Во второй раз за истекшие сутки восторженная толпа проводила его в гостиницу «Вашингтон». Он отвечал на приветствия с видом скромным и величественным, а вечером, уступив настойчивым требованиям публики,..... Конец
Я от души хохотал, размышляя обо всем этом, признаюсь, я смеялся и над самим собой: как ловко меня одурачили! Вдруг за оградой послышались крики. Я поспешил к пролому и увидел достопочтенного Огастеса Гопкинса, который с карабином в руке бежал ко мне навстречу, сияя от радости и возбужденно жестикулируя. Я направился к нему. Застав меня на месте своих подвигов, он не проявил ни малейшего смущения. — Победа!.. Победа!.. — крикнул он мне. Оба негра — Бобби и Дакопа — шли позади, на некотором расстоянии. Уже наученный опытом и боясь, как бы наглый обманщик не оставил меня в дураках, я решил держать ухо востро. — Какое счастье! — воскликнул он. — Вы будете свидетелем. Перед вами человек, который возвращается с охоты на тигра. — С охоты на тигра?! — повторил я, заранее решив не верить ни одному слову. — Да, на красного тигра, — добавил он. — Другими словами, на кугуара, это на редкость свирепый хищник. Проклятый зверь, как вы сами можете в этом удостовериться, пробежал за ограду. Он сломал забор, который до сих пор ограждал меня от любопытных, и разнес на мелкие куски мой чудесный скелет. Узнав об этом, я без к.....
|