Начало
Агата Кристи Скрюченный домишко 1 Я познакомился с Софией Леонидис в Египте в конце войны. Она занимала там довольно высокую административную должность в одном из департаментов Министерства иностранных дел. Мне ее довелось узнать сначала как официальное лицо, и очень скоро я оценил ту необычайную толковость, которая и привела ее на этот пост, несмотря на крайнюю молодость (всего двадцать два года). Смотреть на нее было очень приятно, а сверх того она обладала ясным умом и суховатым юмором, который я находил восхитительным. Мы подружились. Разговаривать с нею было удивительно легко, и мы частенько с большим удовольствием вместе обедали и иногда танцевали. Все это я ясно сознавал, но лишь в самом конце войны, когда меня решили перевести на Восток, я уразумел и кое-что другое – что я люблю Софию и хочу на ней жениться. Я сделал это открытие в то время, как мы обедали в «Шепарде». Я не испытал при этом потрясения, открытие пришло скорее как осознание факта, с которым я давно свыкся. Я взглянул на нее новыми глазами, но увидел то же, что видел раньше и что мне так нравилось: темные курчавые волосы, гордо поднимающиеся надо лбом, яркие голубые.....
Середина
– Ну, а как насчет писем? – Каких писем? – Которые писали друг другу Лоуренс Браун и Бренда. – Я это выдумала. – Я тебе не верю. – Правда, выдумала. Я часто выдумываю разные вещи. Мне так интереснее. Я пристально посмотрел на нее. Она не отвела взгляда. – Послушай, Жозефина, в Британском музее есть человек, который прекрасно знает Библию. Что, если я спрошу у него, почему собаки не отгрызли кисти рук Иезавели? Тогда ты расскажешь мне про письма? На этот раз колебания были долгими. Где-то совсем рядом неожиданно хрустнула ветка. – Нет, все равно не скажу, – окончательно решила она. Мне ничего не оставалось, как признать поражение. Я вспомнил, к сожалению слишком поздно, совет моего отца. – Понимаю, это просто такая игра, – сказал я. – На самом деле ты ничего не знаешь. Она сверкнула глазами, но не поддалась на мою приманку. Я поднялся: – А теперь я должен поискать Софию. Пошли! – Я останусь здесь, – запротестовала она. – Нет, ты пойдешь со мной.
Конец
В помете всегда есть «бракованный» щенок. Если я не права, Бог простит меня – я делаю это из любви. Да благословит Господь вас обоих. Эдит де Хевиленд». Я колебался только одну минуту, а затем вручил письмо Софии. Вместе мы раскрыли Жозефинину черную книжечку. «Сегодня я убила дедушку…» Мы перевернули страницу. Это было очень любопытное сочинение, особенно, как я себе представляю, интересное для психолога. С поразительной откровенностью оно описывало ярость, которую вызывали любые препоны, чинимые эгоцентрическим желаниям. Мотив преступления был изложен так по-детски и был настолько несоразмерен, что мог вызвать только жалость. «Дедушка не позволяет мне брать уроки танцев, и поэтому я решила его убить. Тогда мы поедем жить в Лондон, а мама не будет против танцев…» Я привожу только несколько пассажей, но все они очень важны для понимания. «Я не хочу ехать в Швейцарию и не поед.....
|