Джозеф Максвелл Кутзее

ЭЛИЗАБЕТ КОСТЕЛЛО

1

Реализм

Как правило, самой насущной является проблема начала движения, то есть поиски способа перенестись отсюда, где мы есть, на другой, далекий берег. Сооружение некоего моста — задача чисто инженерная, и подобные задачи человек решает постоянно, а решив, двигается дальше.

Будем считать, что эта задача худо-бедно уже решена. Предположим, что мост сооружен и мы через него благополучно перебрались, так что можем выбросить это из головы. Мы покинули территорию, где пребывали прежде, и находимся там, куда стремились попасть.

Элизабет Костелло — писательница. Она родилась в 1928 году значит, ей уже шестьдесят шесть. Она автор девяти романов, двух стихотворных сборников, книги о жизни птиц и множества статей. Родилась в Австралии, в Мельбурне, и обитает там по сию пору, хотя с 1951 по 1963 год жила в Англии и во Франции. Замужем была дважды. Имеет двоих детей — по одному от каждого брака.

Славу Элизабет Костелло принес ее четвертый по счету роман — «Дом на Экклс-стрит» (1969). Его героиней является Мэрион Блум — жена Леопольда Блума, героя романа «Улисс», написанного Джеймсом Джойсом в 1922 .....

Вы утверждаете, будто смерть для животного не имеет значения, потому что оно не знает, что это такое. Это напоминает мне высказывание одного философа, работу которого я штудировала, готовясь ко вчерашней лекции. Его книга произвела на меня тягостное впечатление. После нее я стала испытывать более сильную симпатию к Свифту. Если это все, что в состоянии произвести на свет современная философская мысль, подумала я, то, пожалуй, я готова покинуть людей и жить среди лошадей-гуигнгнмов.

Можем ли мы, пишет этот философ, доказательно утверждать, что теленок тоскует по матери? Разве теленок способен понять суть взаимоотношений между собою и матерью? Разве теленок способен понять, что значит лишиться матери? И, наконец, последнее: разве теленку знакомо ощущение потери? Если нет, то откуда ему знать, что испытываемое им состояние есть тоска по матери?

Если теленку недоступны понятия присутствия и отсутствия, продолжает свои расс.....

Временем горестей называю я нынешнее время; и все же в обществе моего Филипа у меня бывают моменты, когда душа и тело становятся едины, когда и я готова, вспыхнув, заговорить на языке ангелов. Мои восторги — так я зову эти минуты. Они приходят ко мне — я пишу не смущаясь, сейчас не время для смущения — в объятиях моего мужа. Только он может привести меня к ним; ни с каким другим мужчиной я бы не познала их. Душой и телом он говорит со мной, говорит, не произнося ни слова; он погружает в меня, в мою душу и в мое тело, уже не речи, а раскаленные мечи.

Мы не предназначены переживать такое, сэр. Раскаленные мечи, говорю я, погружает в меня мой Филип, мечи, которые не речи, — они и не раскаленные мечи, и не речи. Это как заразная болезнь — всегда называть что-то одно другим словом (как заразная болезнь, говорю я; я едва удержалась, чтобы не сказать „крысиная чума“, потому что в наши дни всюду полным-полно крыс). Словно путник (запомните это слово, прошу вас), я ступаю .....